Чаша любви

Она глубоко вздохнула. Ее спутанные мысли пробились сквозь пелену боли, упорядочились и в конце концов прояснились. Охотница стала думать о другом.

Первой связной мыслью Бригид было то, что она цела. Ее душа не разрушилась. Она спросила себя, почему так в этом уверена, и ответ пришел незамедлительно. Ей сказали об этом ее кровь, сердце, инстинкт шаманки, от рождения живший в душе.

Следующая мысль походила на холодный нож, проникающий в тело.

«Моя мать умерла».

Это казалось ей невозможным, но сердце, а теперь и разум Бригид знали, что такова правда. Затем ее как лавина затопили болезненные картины и воспоминания.

«Сестра умерла. Она отдала за меня жизнь. Я неправильно думала о ней, а сейчас уже слишком поздно. Я никогда не сумею этого исправить».

 – Если ты винишь себя в ее смерти, то неправа точно так же, как ошибался Кухулин, когда счел себя причиной того, что Бренну убили. – Эльфейм говорила это и продолжала расчесывать волосы Бригид.

 – Как же мне не винить себя?

 – Твоя сестра решила отдать жизнь за то, чтобы предупредить тебя, а через тебя – всю Партолону. Она ясно дала понять, что ни в чем не винила тебя. Если ты будешь ругать себя за случившееся, то тем самым неуважительно отнесешься к ее памяти.

 – Найэм была сильной и смелой, – прерывисто вздохнула охотница.

 – Да, именно такой.

 – Никто никогда не расчесывал мне волосы вот так, – призналась Бригид.

 – Когда я была маленькой, мама делала это всякий раз, когда я чувствовала себя особенно одинокой. Я никогда не понимала, почему так, но мне всегда становилось легче. – Эльфейм вдруг всхлипнула. – Я... я не знала, что сделать, чтобы хоть немного утешить тебя.

Бригид повернула голову и посмотрела на подругу:

 – Ты все сделала правильно.

В дверь кто-то дважды торопливо стукнул, затем она открылась. Взволнованно шелестя крыльями, в комнату вошла Нара в сопровождений Кухулина. В одной руке знахарка несла дымящийся горшок, в другой – тяжелый кожаный мешочек.

 – Разведи огонь, воин, – велела она и передала ему горшок. – Это надо сварить.

Знахарка деловито подошла и устроилась на полу рядом с периной Бригид. Нежными пальцами она прикоснулась к вискам, шее и запястьям кентаврийки, проверила пульс, а потом осторожно ощупала все тело Бригид.

 – Я не ранена, – сказала ей охотница.

Нара взглянула на нее, порылась в кожаном мешочке, достала оттуда несколько пучков сухих трав и ответила:

 – Меня беспокоит не физическая рана. Теперь я уже не так волнуюсь и за твой дух, хотя мое снадобье все равно нужно выпить.

Знахарка встала, подошла к столу и принялась смешивать травы в маленьком густом сите.

Бригид потрясла головой, вспоминая микстуры Бренны. Ей не хотелось засыпать. Она считала, что должна быть рядом с Найэм.

Но прежде чем кентаврийка успела возразить, к ней подошла Эльфейм и сказала:

 – Мама позаботится о Найэм. Сегодня тебе ничего не надо делать.

 – Я должна пойти к ней. Мне надо... – У Бригид перехватило горло, она смолкла и только умоляюще глядела на подругу.

 – Избранная Эпоны умастила тело твоей сестры. Она и служанки читают над ней молитвы, ведут ее дух к Богине. Винни с помощницами убирают Большой зал. Скоро я позову детей. Они вернутся, наполнят замок жизнью и смехом.

 – Но что мне делать, Эль?

 – Ты поспишь, немного успокоишься. – Эльфейм взяла Бригид за руку. – Твои мысли прояснятся. Тогда ты сможешь принять решение, которое покажет, что твоя сестра не зря пожертвовала собой.

 – И все? – Кентаврийка услышала свой разочарованный голос, словно со стороны.

 – Этого вполне достаточно, – уверила ее Эльфейм.

 – Я знала, что она умерла, – скорее покорно, чем грустно, проговорила Бригид.

 – Найэм?.. – уточнила Эльфейм.

 – Нет. – Охотница покачала головой. – Мама. Я видела ее сегодня утром, когда убила кабана. Она сказала... – Бригид замолчала и проглотила комок, застрявший в горле. – Ее дух крикнул, чтобы я отомстила за нее. Я думала... – Кентаврийка снова остановилась и тяжело вздохнула. – Я думала, что это очередная ее уловка, всего лишь новая попытка вернуть меня туда, где она может изменить меня, управлять мной, использовать. – Охотница покачала головой. – В глубине души я понимала, что мать умерла, не хотела этого замечать, но должна была. Если бы я сразу же направилась на равнину, то, может быть, встретила бы Найэм и остановила ее, прежде чем... – Ее голос дрогнул, и она не сумела продолжить.

 – Нет! – Кухулин встал на колени и начал вытирать ей слезы. – Не мучай себя, Бригид. Ты не могла изменить судьбу сестры, как я – Бренны. Отпусти ее, моя сильная, красивая охотница. Освободи Найэм.

 – Выпей это. – Нара подала Бригид дымящуюся кружку, из которой пахло лавандой и специями.

Кентаврийка внезапно захотела забыться и залпом осушила кружку, не обращая внимания на горечь снадобья, которую не смогли замаскировать даже ароматные травы.

 – Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, мысли станут ясными, – сказала Нара. – Я не могу излечить твое сердце, но способна заставить отдохнуть твое тело, чтобы ты могла принимать мудрые решения, пока твой дух скорбит.