Чаша Отравы

— Но я не говорил об изменении прошлого, — возразил я, ещё больше волнуясь, словно, опасаясь ответа, который подтвердит мои самые худшие опасения. — Я говорил только о возможности проникновения в духовный мир, в котором есть информация об этом самом прошлом. Я говорил о возможности материализации этой информации в нашем настоящем. Вы же сами говорили о реальности материализации мыслеобразов через деятельность человека!

— Я уже сказал вам, что наши современные возможности и научные познания не позволяют сделать подобное… Во всяком случае, те, о которых знаю я. Основная, непреодолимая для человека причина невозможности реализации подобного замысла — невозможность возвращения из потустороннего мира, — спокойно сказал Тэн Хоори, качая головой. — Такое возвращение сопряжено с рядом непреодолимых для человека противоречий. О трудности подобной затеи знали и наши древние предки.

— Вы думаете, древние люди обладали подобным знанием? — усмонился я.

— Странно слышать подобное от человека, так много времени посвятившего общению с нашими милыми археологами, — сухо улыбнулся мой собеседник, проникновенно глядя на меня. — Я думаю, наши предки были хранителями неких секретов — глубоких и масштабных знаний об устройстве нашего мира, которые им кто-то передал тысячелетия назад. Из Египта и Шумера эти знания перешли древним грекам и со временем основательно забылись, попав под запрет христианской Церкви.

— Вам должно быть известно о посмертном опыте многих людей? — поинтересовался Тэн Хоори, снова поднимаясь с места и прохаживаясь по комнате.

— Да, конечно.

— Тогда вы должны знать, что большинство людей, находившихся на грани жизни и смерти, но не перешагнувших этой зыбкой границы, видели одно и, то же: некое светящееся существо, которое помогает освоиться в новом качестве бестелесного существования. Так вот, любопытные вещи мы можем найти в древнегреческой мифологии. Там присутствует Харон — перевозчик душ умерших через мифическую реку Стикс в подземное царство мёртвых. Имя Харон на древнегреческом означает «яркий». Разве не поразительно это сходство? Не навивает ли оно вполне конкретные ассоциации? Харон же, ни при каких условиях не перевозил назад души умерших, что может так же говорить о трудности прямого общения между двумя мирами.

Между тем, как считал историк Диодор Сицилийский, имя этого паромщика, как и его образ, пришли к грекам из Египта. То есть, у этого знания о посмертном существовании человека очень глубокие и очень древние корни, что и добавляет ему достоверности. А вот у всех народов Америки существовали свои представления о переходе в «мир иной». Этот переход у них был связан с преодолением серьёзного водного препятствия, которое именовалось Девятью Реками. Эта преграда охранялась псом или зелёным драконом.

— Драконом? — встрепенулся я, вспомнив рассказы Акиры о змиях и драконах, как предшественниках «солнечных богов».

— Да, драконом или змеем, для усмирения которого мёртвые были снабжены листами бумаги в качестве дани.

— Любопытное предание. Но ведь есть и упоминания о спуске в преисподнюю живых! — горячо воскликнул я.

— Есть. Но, как я уже сказал, их возвращение в мир живых было возможно только при соблюдении определённых условий. У греков таким условием было наличие у героя золотой ветви, сорванной в роще Персефоны. Древние месопотамцы представляли себе загробный мир в виде города, обнесённого семью крепостными стенами. В этот город вели семь врат, которые следовали друг за другом. Привратник Нети всегда держал ворота на запоре. Поэтому никто не мог покинуть подземный мир. Когда появлялся новый умерший, то он должен был принести дары и жертвы семи подземным божествам, чтобы расположить их к себе и заручиться их поддержкой. Проходя очередные врата, умерший снимал с себя какое-либо украшение или одежды. Видимо, это представление пришло из мифа о богине Иштар. Вы наверное слышали эту легенду? В ней богине однажды пришлось спуститься в подземное царство своей сестры Эрешкигаль. Иштар обладала семью вещами, в которых была заключена тайная сила. Все эти вещи ей пришлось отдать одну за другой привратнику Преисподней, когда богиня проходила через те самые семь врат, отделявших земной мир от мира мёртвых. В конце концов, Иштар предстала перед своей сестрой абсолютно нагой.

— Да, я знаком с этим мифом.

— Думаю, этот миф в иносказательной форме рассказывает нам как об устройстве духовного мира, с его «сферами» или «небесами», так и о способах перехода из одного мира в другой. Видимо, для такого перехода необходимым условием являлось избавление от тонкоэнергетических оболочек человеческого тела, что собственно должно было привести к физической смерти. В мифе шумерской богине, чтобы вернуться из «Страны без возврата» пришлось оставить там себе замену — своего мужа по имени Думузи. Таково было ещё одно непреложное правило «мира мёртвых», «мира духов», «мира предков» — духовно-нематериального мира, как мы теперь его называем.