Чаша отравы

— Итак, подводя итоги. Мы делаем очередное переоформление публичной власти под следующую фазу интеграции российских высших людей в глобальный круг. На пост президента идет Увалов, конкретный срок пока не определяем, скорость будет зависеть от дальнейших раскладов. Трансфер в пользу будущего гаранта — не что иное как сценарий общественного отторжения гниения и закручивания гаек гарантом нынешним. В кульминации отрабатываем более или менее драматичную схему контролируемого сноса нынешней власти. Когда всё стабилизируется, еще сильнее укрепляем авторитарность власти под видом антикоррупционной санации и уничтожения остатков коммунизма. Что касается последнего, то, приписав нынешнему гаранту излишнюю терпимость ко всему советскому, пусть в реальности ее нет и в помине, получаем и реализуем повод окончательно зачистить коммунистическую идеологию и в общественном менталитете обрубить на корню стремление к так называемой социальной справедливости. Безжалостно подвергаем Устранению всех лиц, которые являются активными носителями левых идей и готовы выступать против нынешнего строя — на волне переворота, с актуализированными под этот процесс аргументами. Резко сокращаем доходы и изымаем имущество масс, не говоря уже о неподконтрольном малом и среднем бизнесе. Делаем каждого предельно зависимым от государства. Вводим постоянный автоматизированный надзор над каждым простейшим, причём с обязанностью повиновения. Сконцентрировав эти рычаги и ресурсы в своих руках, активизируем торг за определенность в вопросе глобальной интеграции в обмен на изменение нашей позиции по Китаю. И со всем этим продолжаем уверенно шагать на глобальной арене.

Ответом Белякову было особенно энергичное похлопывание.

Москва, 25 декабря 1991 года

— Смотри, сынок. Смотри и запомни на всю жизнь. Советского Союза больше нет. Его убили выродки, оборотни, убили сознательно, специально, потому что захотели стать господами над всеми нами, отобрать наше общее достояние, — сказал Виктор Смирнов, положив руку на плечо тринадцатилетнего Вани. — Горбачев с Ельциным и те, кто стоит за ними, всё же сделали то, о чем мечтал Гитлер, но не смог.

Они втроем — Виктор Сергеевич, его жена Анна Львовна и их сын — стояли на Красной площади этим тягостным зимним вечером и смотрели, как за кремлевской стеной с главного флагштока страны медленно спускается большой красный флаг.

У родителей выступили слезы на глазах. Ваня же, видно, в тот момент не осознал еще всего трагизма ситуации — хотя, в общем, всегда был целиком и полностью за Советскую власть. Даже снял пионерский галстук самым последним, когда классная руководительница напрямую дала понять маме, что надо бы уже подстраиваться под новые реалии.

Люди на Красной площади также стояли и неотрывно глядели, как растворяется родное государство в дымке истории. Слышались тихие всхлипывания женщин и крепкие ругательства мужчин по адресу власть предержащих.

Флагшток опустел.

— Точно такое же чувство, как тогда, когда умер мой папа, потом мама. Даже еще горче и страшнее, пожалуй... Прощай, Родина, — сняв шапку и склонив голову, сказал Виктор Сергеевич. У него перехватывало дыхание, по лицу неудержимо катились слезы. — Прощай... Ты пала жертвой невиданного в истории предательства власть имущих. Но тебя будут помнить всегда. Всегда... Мы пронесем память... о самом первом взлете... через века... Через тысячелетия... Поколение за поколением... Обещаешь мне, Ваня?

— Да, пап, — коротко ответил сын.

Минск, 3 июля 2019 года

— Пассажиры, просыпаемся, просыпаемся! Скоро Минск! — проводница шла по проходу и будила заспавшихся путников.

Поезд уже проехал Борисов — последнюю остановку перед белорусской столицей.

Иван сидел за столиком, пил чай и глядел, как мимо проносятся возделанные поля, ровные автомобильные дороги, ухоженные здания в селах и городках.

Раньше Смирнов никогда в Белоруссии не был — и уже понимал, что это большое упущение. Довольно часто он ездил на Украину, отдыхал в Крыму, но последний раз он там был в 2013 году, за полгода до фашистского переворота. А больше за границей он нигде и никогда так и не побывал.

Наконец, поезд пересек кольцевую автодорогу. Показались окраинные кварталы...

Наскоро позавтракав, Иван вышел из здания вокзала на площадь. Осмотрелся и решил дойти пешком до квартиры, которую забронировал на сутки, с 12 до 12. Постоял немного и двинулся к центру города...

А тут не так, как в Москве или Киеве, думал Иван, неспешно идя по проспекту Независимости, украшенному праздничной символикой. Совсем-совсем не так. И даже сложно с ходу сказать, сформулировать явно, что тут по-другому... Пожалуй, то, что вообще нет и в помине всей этой... буржуйской суеты, нет этой... грязи, что ли... во всех смыслах. Всё выглядит ухоженным... спокойным и... рациональным. Да, пожалуй, как-то так... А кто-то сказал бы — «скучным»... Но уж точно не Смирнов.