Чаша отравы

Почему это досталось ему? Ведь он не стремился на лидерские позиции. Ни в какие партии не вступал — просто общался с товарищами, ходил с ними на акции, помогал, чем мог. И с бойцовскими качествами у него не сказать, что уж очень хорошо. Нет, он, конечно, не трус. И никогда не признает власть какого-то подонка над собой, в отличие от многих. Не прогнется в чем-то принципиальном, даже под страхом смерти. По крайней мере, он был в этом убежден и настраивал себя так. Но, с другой стороны, никогда он не был в таком положении, чтобы это как-то проявилось. Смирнов не подвергался преследованиям, гонениям, репрессиям со стороны власти. Не участвовал в драках. Не претерпевал лишений в материальном плане — даже мог позволить себе не вкалывать за кусок хлеба, благодаря родителям, земля им пухом... И всё же он был сыном своего отца, который не боялся схлестнуться с ОМОНом в те неполные два года после спуска флага СССР. Который ушел защищать Дом Советов и пропал без вести. Как оказалось, плюнул в морду этому Белякову и был им растерзан.

Каждый может... не обязательно, но может... попасть в такую ситуацию, когда, словно яркой вспышкой, проявляется... или не проявляется — это зависит уже от личного выбора — всё то, что человек накапливал в себе на протяжении всей предшествующей жизни... Делает ли он свой выбор, даже если знает, что неминуемо сгорит в этой вспышке — или трусливо затухает. Вот в чем дело.

Очевидно, этот выбор у Ивана — впереди.

А пока — отдых. Праздник. Прогулка под чистым и мирным белорусским небом. Вокруг — радостные, улыбающиеся люди всех возрастов. Даже как-то внешне, в том числе по выражению лиц, минчане отличаются в лучшую сторону от москвичей, от россиян — по крайней мере, такое у гостя создается впечатление. Или просто это оттого, что вокруг такая спокойная и светлая атмосфера, какую на родине не встретишь? Атмосфера сопричастности, когда наглядно видно, что вокруг — не чужое, не кому-то влиятельному принадлежащее, а — всем. И лично тебе. Хоть ты и не гражданин, но всё же. Здесь, на этой земле, ты — среди своих, под их защитой. Вот что чувствуется отчетливо. Пусть и не всем дано ощутить это.

Да, не всем... Есть те, кому очень не нравится здешний общественный строй. Не социализм в явном и официальном виде, но однозначно светлый, человечный, гуманный, обращенный лицом к обычным людям. Хотят, что ли, жить, как на Украине, превращенной в безумную нищую помойку, черную дыру с засильем фашистских банд, под прямым американским управлением? Или как в России? С олигархами, с маньяками-убийцами из правящего «Ордена», с распилами и откатами, с фальшивым бесполезным глянцем Москвы и хиреющей провинцией, с гигантским имущественным расслоением, со всевластием одних и бесправием других, с падающим уровнем жизни, отсутствием любых перспектив и засасывающей безнадегой? Или каждый из таких «змагаров» верит, что конкретно он станет этим «всевластным»?

Пресловутая «природа человека»?.. «Они будут на четвереньках ползать, а мы на них плевать... Зачем?.. Удовольствие получать... Какое же в этом удовольствие?.. Э, молодой еще...» Пророческая картина, однако, — эта «Кин-дза-дза!»...

Смирнов очень любил советскую фантастику — и в литературной, и в кинематографической форме. Он пошел на истфак МГУ получать дополнительную специальность, будучи вдохновлен образом своего любимого книжного героя — Фай Родис из «Часа Быка» Ивана Ефремова. Писателя, ученого и мыслителя, которого очень ценили в его семье, на книжках которого дошкольник Ваня учился читать. И самого его, кстати, назвали в честь Ефремова.

По сюжету романа, женщина-историк из коммунистического будущего возглавила экспедицию на планету Торманс, населенную потомками бежавших землян. На той «планете мучений» за тысячи лет сформировался чудовищный режим — олигархический государственный капитализм. Там «низшие» обязаны были подвергаться эвтаназии... то бишь «Устранению»... в 25-летнем возрасте. Там сановники-«змееносцы»... «Орден» тормансианский... властвовали над жизнью и смертью всех остальных. И силой разума, силой убеждения и... силой любви Фай Родис с соратниками — земными и «пробужденными» их прилетом местными — направила застрявшее в развитии общество на путь освобождения от тирании, на путь восхождения разума. Там она и осталась навсегда, пожертвовав жизнью ради братского Земле народа. Но посеянные семена дали всходы, и спустя десятилетия планета преобразилась, отбросила выродившийся олигархический строй. И вошла в Великое Кольцо цивилизаций, где высшую ценность имеют все разумные существа, где немыслимо обращение одних в топливо для других.

Но это — фантастика. Хоть и заставляющая задуматься. А действительность? «Никого из наших знакомых никогда уже не назовут Дар Ветер» — вот оно, реальное настоящее. А будущее? Его нет — оно в дымке времени. Да, будущее, конечно же, строим мы, оно зависит от наших общих усилий. Но это, наверное, только красивые слова...