Чаша Отравы. Книги 1-7

— Да. А потом острая боль в плече, и я потерял сознание, - смущённо улыбнулся Акира Кензо, глядя на меня. - Хорошо, что ребята оказались рядом.

— И очень вовремя! - с оттенком укоризны в голосе заметил Иллик Шелли. - Не подоспей мы на помощь, кто знает, что было бы с вами от этого излучения!

Янтарного оттенка глаза юноши вспыхнули негодованием, а на щеках проступил румянец волнения. Иллик провёл рукой по высокому лбу, будто желая стереть с него выступившую испарину, и сокрушённо покачал чубатой головой, осуждающе глядя на своего руководителя.

— Знаете, - вдруг заговорила молчавшая до сих пор Эйго Хара, явно волнуясь, - а мне сейчас подумалось вот что. Устройство этой пирамиды очень напоминает проходы, камеры и коридоры «земли Сокар» в пятом отделении Дуата, описанные у древних египтян. Я видела их изображения в одной из гробниц. Ведь и на гранитной стеле, установленной когда-то между лап Великого Сфинкса, было сказано, что тот стоит возле «Дома Сокара»?

— А в «Книге о том, что находится в Дуате» описаны все двенадцать разделов Дуата, и «земля Сокар» занимает там Пятый раздел, - откликнулась Светлана.

— Но ведь Дуат в понимании древних египтян это определённый участок неба, в который отправился освобождённый дух Осириса? Там он основал своё «небесное царство» для мёртвых — космический «тот свет», расположенный на правом берегу Млечного Пути… Может и здесь есть прямая связь с этим?

Эйго Хара кивнула на голографическое изображение Большой пирамиды и вопрошающе посмотрела на Акиру Кензо.

— Интересная мысль, очень интересная! - одобрительно закивал головой тот и предложил: - Но давайте подумаем над ней немного позже? - Экзоархеолог бросил усталый взгляд на часы. - Уже второй час марсианской ночи. Завтра вы будите мне нужны бодрыми и отдохнувшими. Так что, спать, всем немедленно идти спать!

— Пойдёмте, Сид, - обратился он ко мне. - Я покажу вам вашу комнату. А утром я познакомлю вас с нашим геологом, Кави Рамом.

Акира Кензо положил руку мне на плечо, и мы вышли из кают-компании первыми. Ребята неохотно поднялись со своих мест и понуро последовали вслед за нами.

* * *

Почему-то спать совсем не хотелось. Возможно, сказывалось пребывание в столь необычном для меня месте. Я стоял около окна и смотрел в казавшееся лиловым предрассветное небо Марса, украшенное красивыми розовыми облаками, состоявшими из кристалликов льда. Они летели с северо-востока высоко над поверхностью планеты, и казались невесомой сетью, которую в этот ранний час накинул на планету неведомый гигант. С наступлением марсианского дня, когда взойдёт солнце и температура поднимется, эти облака растают, бесследно исчезнув до следующего утра. На равнине сгущался туман. По мере того, как ветер поднимал воздушные массы над возвышенными плато, в небе появлялись новые белёсые облака, толпившиеся над далёкими горами Фарсида.

Я опустил взгляд вниз.

Прозрачный шатёр оранжереи, пристроившейся к жилому корпусу станции с восточной стороны, позволял видеть густую зелень причудливых растений, пронизанную ярким жёлтым светом. Зубастые листья едва заметно колыхались, отмечая невидимое движение воздуха за толстым стеклом потолка. Они вызвали в душе воспоминания о тихом шорохе земного леса и нестройном птичьем гомоне. Лёгкая грусть пронзила мне сердце обжигающей искрой, но тут же ушла. Я поискал глазами на небе, но отсюда Земли не было видно. Лишь яркий Фобос пересекал чуть наискосок звёздное небо, совершая свой стремительный путь с запада на восток.

Вернувшись к столу, на котором стояла крохотная серебряная пирамидка мнемокристала, я осторожно провёл пальцами по одной из её граней. Тотчас комнату осветил яркий сноп света, развернувшийся переливающимся цветным веером. Затем он сфокусировался в воздухе над столом голографической проекцией марсианского глобуса. Я присел на корточки около стола, глядя сквозь мерцающий шар, и увидел, как на оконном стекле появилось моё радужное отражение.