Понемногу глаза привыкли к темноте, и я более отчетливо увидела волчьи очертания. Животные вели себя спокойно. Мне казалось, что они принюхиваются. Шаг за шагом я пятилась назад, стараясь не издавать лишнего шума, но под ногой предательски хрустнула ветка. У меня замерло сердце, когда я услышала сдавленное рычание слева, совсем близко от меня. Тяжело дыша, я медленно начала спускать сумку с плеча, развязала верхний карман и достала оттуда жареного зайца. Не сырое мясо, но все-таки что-то. Также медленно и аккуратно я бросила остатки своего пайка в неопределенном направлении и замерла. Недоверчиво повеяв носом, животные потеряли ко мне интерес и направились поедать остатки русака. Не мешкая ни минуты, я начала отходить подальше от волков. Оставалось надеяться, что стая не отправится следом.
Идти через лес ночью – хуже не придумаешь. Заблудиться, свернуть не в ту сторону, не заметить канаву или овраг, попасться диким животным. Ночью человек уязвим, так что далеко уйти нельзя, пришлось искать новое укрытие. Прошлая ель была очень удачным местом, и я стала оглядываться в поисках чего-то похожего, что также могло послужить мне безопасным убежищем. Все время бегства от волков я шла наощупь, ориентируясь только на слух. Полнейшей глупостью было тушить огонь костра, который мог отпугнуть диких животных. В страхе быть съеденной я даже не подумала об этом. Поэтому сейчас первым делом я нащупала толстую ветку, остатки старой ткани, завалявшиеся на дне сумки, сбрызнула их спиртом и соорудила факел. Поджечь его не составило труда: я быстро чиркнула спичкой и подпалила ткань.
Отблески пламени освещали дорогу, а его жар отогревал мое лицо и руки. Дождь перестал лить, и я продолжила идти по черному сырому лесу. Под ногами листья, иголки, труха и мох смешивались в единую черно-коричневую жижу, остатки листьев навязчиво липли к ботинкам. Вскоре после долгих бестолковых метаний я нашла подходящую ель, наломала лапника и устроила теплое ложе под вечнозеленой кроной.
* * *
Под стук моих зубов можно было бы станцевать чечетку. Хорошо, что удалось добыть несколько шкур, они немного спасают от холода, но без дома толку в этом практически нет. Я обдувала коченеющие пальцы рук, в надежде, что получится их отогреть. Костер слабо потрескивал, но выпавший за ночь снег охлаждал воздух гораздо сильнее его пламени.
С трудом превозмогая боль в пальцах, я продолжила складывать и перевязывать ветки для шалаша. Первые заморозки еще не так страшны, как настоящий зимний холод, но и их было вполне достаточно, чтобы начать тревожиться за будущее положение вещей. Только к вечеру мне удалось выстроить плотно сплетенную стену из веток и прутьев. Достаточно плотную, чтобы по крайней мере не пропускать дождь и небольшой ветер. Накануне я сделала еще одну. Теперь у меня была защита с двух сторон от ненастья.
Весь следующий день я провела таким же образом: ломала, связывала, сплетала. На этот раз дело шло быстрее, видно руки начали привыкать к беспрерывному труду. Связывая ветки пожухлой травой, я то и дело смахивала слезы, навязчиво обжигающие мои щеки. Надо было продолжать идти дальше: я почти у цели, а шалаш и долгий привал отдаляли меня от нее на неопределенное время. «С другой стороны, – то ли рассуждала, то ли уговаривала я себя, – если не обеспечить себе надежное укрытие, можешь и вовсе никуда не добраться, если придется пережидать непогоду, потому что замерзнешь насмерть. Или провалишься куда, – добавлял внутренний голос. – Так что в данной ситуации самое лучшее – переждать первые осадки наступающей зимы».
Под собственные беспрерывные бормотания, которые стали моими постоянными спутниками за время скитания, я закончила четыре деревянные плиты размером с хорошую двуспальную кровать и одну более узкую. Ее я собиралась оставить для стены с входом. Еще полдня ушло на то, чтобы все части «стен» соединить между собой. Крыша оказалась неподъемной. Сил у меня не хватало, а чертыхалась я так громко, что распугала оставшихся зимовать в лесу белок.
Шалаш я выстраивала под елью, вплотную к ее стволу, так же близко, как всегда устраивалась на ночлег. Ель – самое теплое дерево, круглогодичное, пушистое и целебное. Поэтому уже много месяцев я выбирала для укрытия именно ее. И если в теплое время года выбор гораздо более широк, то в межсезонье и зимой вариантов, кроме раскидистых елей с длинными, спадающими к земле лапками, я не придумала. Поэтому и шалаш для дополнительного тепла и защиты я выстроила именно под густыми ветками ели. Так, у меня под рукой всегда была смола, свежие ветки, для того чтобы покрывать сырую и холодную землю, и надежная маскировка на случай проходящих мимо незваных гостей.