Часослов Бориса Годунова

Книжка была небольшого формата, но тяжелая, следовательно, бумага плотная и обложка кожаная, хоть и потертая сильно. Буквы на желтой бумаге выцарапаны кривоватые, цвета рыжего, как будто кровь засохшая, выцветшая.

Книжка открылась посередине, Ирина выхватила взглядом слова:

«На дворе трава, на траве роса, то роса не простая, кровавая, а кровь от пяти калик, от семи повешенных…»

– Эй, ты чего там застряла? – окликнул Ирину парень. – Пристегнись! Пристегнись, говорю!

Ирина спрятала книгу в сумку и только тогда села. Молча причесалась и подкрасила губы, действуя нарочно медленно, чтобы было время подумать.

Вот чего надо от нее этому парню? Второй раз они встречаются при самых подозрительных обстоятельствах, и он вроде бы ей помогает, но так ли это на самом деле?

Вчера в клубе Гошку убили, сегодня ее машину взорвали. Да уж не он ли руку к этому приложил? Да, но тогда для чего он ее из машины вытащил…

Иринина рука коснулась книжки, и тут она вспомнила, что она сама прихватила ее у Профессора в подвале с макулатурой. Взяла в качестве оружия. Для самообороны. Да, не очень помогла книжечка, против лома, как говорится, приема нету.

– Куда мы едем? – спохватилась Ирина.

Голос дрожал, слова с трудом выходили из перехваченного спазмом горла.

– Как – куда? – удивился парень. – Домой тебя везу! Главное, отсюда подальше! А ты недовольна?

– Ты вообще кто такой? – спросила Ирина, сунув руку в сумку и сжав книжку, отчего-то это придавало ей уверенности.

– Ну, Антон я, – помедлив немного, сказал парень, – Ягодкин Антон. Тебя это устраивает?

– Антоша, значит. И чего, тебе, Антоша, от меня надо? – Теперь голос Ирины звучал гораздо спокойнее, она сама не понимала, как ей удалось взять себя в руки.

– Ну, здрассти, пожалуйста! – закричал он, даже бросив руль и повернувшись к ней. – Ну, вытащил ее из машины, жизнью своей, между прочим, тоже рисковал, а что получил? Ни тебе спасибо, ни тебе благодарствую, ни тебе объятий, ни поцелуев!

– Ты руль-то держи! – Ирина мигом поняла, что возмущение его наигранное и что ничего он ей про себя не расскажет, так и будет дурака валять, пока ей не надоест спрашивать.

Однако какой все-таки подозрительный тип…

Ирина откинулась на сиденье и замолчала, сделав вид, что ей плохо.

– Эй, ты как там? – через некоторое время встревожился Антон. – Жива еще?

– Твоими заботами, – вздохнула Ирина, – скоро приедем? Что-то мне и правда поплохело.

Он остановила машину чуть в стороне от подъезда, за разросшимися кустами, за что Ирина была ему благодарна, поскольку Зоя Михайловна как раз в это время выходила из подъезда, и Ирине вовсе не хотелось, чтобы она его видела. Не оберешься потом каверзных вопросов и понимающих взглядов.

Последние силы ушли на то, чтобы добраться до квартиры, а там Ирина села прямо на коврик около двери и затихла.

Перед глазами стоял огненный шар, в который вдруг превратилась ее новенькая машина, уши снова заложило, как тогда, даже запахло в квартире паленым. Ну, это уж точно глюки.

Просидев так некоторое время, Ирина, наконец, пошевелилась и поняла, что нужно встать, иначе она тут с ума сойдет. Рядом валялась выпавшая из сумки загадочная книжка, и открылась даже на той же странице. Ирина стала читать, шевеля губами:

– На дворе трава, на траве роса, не простая то роса, то кровь заговоренная, заколдованная… кровь трех странников, пяти калик перехожих, семи каторжников заклейменных, девяти колодников замученных… кровью той заклятой, заколдованной заклинаю, заговариваю – как коса скосит траву, так ты, роса утренняя, трава заговоренная, отведи от меня…

– Что за ерунда? – спросила себя Ирина. – Зачем это нужно? Какой в этом смысл?

Но в голове сами собой звучали странные слова:

– На дворе трава, на траве роса…

И неожиданно ей стало легче. Она встала, отправилась в ванную и долго мылась, чтобы избавиться от запаха паленого. Потом осознала, что хочет есть. Ну да, утром только завтракала. В холодильнике, разумеется, ничего не было, перед командировкой сама его очистила. Ладно, хоть чаю выпить…

В буфете нашлись окаменелые пряники, купленные, кажется, еще Гошкой. Ирина только тяжело вздохнула, сообразив, что такого не может быть.

За чаем она думала, что делать. Нужно же будет разбираться с машиной. И что им сказать? А, ладно, утро вечера мудренее, завтра подумает об этом. А сейчас спать.

Но до завтра подождать не дали. Не успела она опустить голову на подушку, как зазвонил телефон.

– Ирина Анатольевна? – послышался в трубке сухой официальный голос. Официальный, но очень знакомый. Знакомый до зубной боли. Вот век бы его не слышать!