Часовой дождя

Начну с дерева. Ведь с дерева все начинается и деревом все заканчивается. Дерево самое большое. Его посадили раньше других. Точный возраст я не знаю. Может быть, три, может, четыре сотни лет. Оно очень старое и очень сильное. Оно выдержало страшные бури, его рвали с корнем остервенелые ветра. Оно стойкое.

Линден недоумевал, что там, в этих письмах. Что он в них обнаружит? Почему они так важны для Поля? Он успеет их прочитать до приезда в больницу? Вряд ли. Машину он должен оставить у вокзала Монпарнас. Может, лучше прямо на ней доехать до больницы Кошен? Или сдать ее, прежде чем отправиться в больницу? Сзади опять сигналили. Он решил все же ехать в больницу, с машиной разберется потом. С каждой минутой в нем росла паника. Повернув направо, на бульвар Араго, он вынужден был прождать минут двадцать у неожиданной преграды. Когда наконец он продвинулся вперед, оказалось, что на углу улицы Сен-Жак полицейские останавливают все машины. Линден опустил стекло, и в салон ворвался ледяной воздух с примесью едкой копоти. Дождя не было, но от запаха тухлых яиц к горлу подступала тошнота. Куда он направляется? В больницу, тут неподалеку, к отцу. Его попросили показать удостоверение личности и документы на машину. Он турист? Он знает, что сейчас нежелательно передвигаться по городу в связи с наводнением и недавними грабежами? Он ответил, что не турист, он здесь с семьей. Можно уже проехать? Отец лежит в больнице Кошен, он очень болен. Полицейские выглядели измотанными, у них были темные круги под глазами, наверняка провели беспокойную ночь. Линдену даже стало их жалко. Они долго рассматривали его документы, его самого, сверялись с фотографией. Наконец пропустили, предупредив напоследок, что с парковкой могут быть проблемы. Как в воду глядели. Он долго кружил вокруг больницы в поисках свободного места. Отчаяние росло, он уже не владел собой, ругался во весь голос, как Тилья, раздраженно колотил кулаками по рулю. Потеряв терпение, бросил машину прямо на тротуаре на улице Мешен, прекрасно понимая, что это грозит штрафом, но выхода у него не было. Холодный зловонный город казался совершенно незнакомым и враждебным. Он со всех ног побежал к главному входу, карман оттопыривала коробка. Еще несколько минут, и он окажется в здании, где лежит отец.

Его ослепил неоновый свет внутри. С трудом переводя дух, Линден добежал до лифта, во рту было сухо, сердце оглушительно стучало. Откуда эта тревога? Поль у себя в семнадцатой палате, Мистраль, Тилья и Лоран рядом с ним, может быть, и Доминик тоже. Он торжественно вручит отцу коробку, и они станут вместе хохотать, когда он расскажет, как они с Ванделером тащили лестницу, а она оказалась слишком короткой, как трудно было подцепить коробку в глубоком дупле, а потом достать ее оттуда, и все это время за ним наблюдал ошарашенный дятел. Он расскажет Полю о том, как красива эта долина, залитая волшебным светом, как чист воздух и как не хотелось ему слезать с дерева, так бы и сидел, любуясь открывающимся видом. Он видел красоту глазами Поля. Он тоже принадлежал к этому миру. И обо всем этом он расскажет отцу.

Краем глаза Линден заметил, как к нему слева кто-то быстро приближается. С легким щелчком раздвинулись двери лифта, он собирался уже войти в кабину, но расплывчатый силуэт стал четче, и он повернул голову. Рядом с ним стоял высокий темноволосый мужчина, так близко, что Линден почувствовал знакомый запах. Он не сразу понял, кто протягивает к нему руки. Пьяный от счастья, Линден прижал к себе Сашу, гладя пряди его длинных черных волос. Сашины руки сомкнулись у него за спиной. Всю эту неделю его захлестывали эмоции, как обезумевшие волны захлестывали Париж, эти странные семь дней смягчили Линдена, растопив лед в его душе. Он пытался найти подходящие слова, но бормотал только: «Любимый, мой любимый». Саша дрожал, словно от холода, и удивленный Линден чувствовал, как эта дрожь передается и ему тоже. Почему Саша молчит? С момента их встречи он не произнес ни слова. За его спиной Линден видел обшарпанную стену больничного холла, приколотые кнопками листы бумаги на доске объявлений, выцветший линолеум. Какая-то женщина сидела на пластмассовом стуле, казалось, она крепко спала, мимо них прошла санитарка, толкая кресло-коляску с больным. Почему Саша плачет? Линден попытался отстраниться, чтобы посмотреть на него, но Саша не дал. Он с каким-то отчаянием прижимал его к себе, цеплялся за него изо всех сил, словно желая защитить Линдена от грядущих испытаний, дать ему короткую передышку, подарить еще хотя бы мгновение неведения, потому что знал: Линден будет помнить эту минуту, эту пятницу до конца своих дней.