Часовой дождя

Когда Ванделер ушел, а Линден запер входную дверь, было уже почти одиннадцать. Своей «лейкой» он быстро сделал несколько снимков дома и долины. Перед выходом он попытался из отцовского кабинета дозвониться до Мистраль, Лоран и Тильи, чтобы сообщить, что коробка у него и он возвращается. Никто не отвечал. Видимо, из-за наводнения в Париже проблемы с сетью. Еще он попытался позвонить Саше: и на мобильный, и на домашний, но всякий раз включался автоответчик. Полный мрачных мыслей, Линден пустился в дорогу, решив остановиться заправиться в Монбризоне. Сквозь облака пробивалось солнце. Коробка стояла на соседнем сиденье, и Линден время от времени на нее поглядывал. Направляясь на север к Монтелимару, он миновал Гриньян, город, в котором встретились его родители; вот и замок на вершине скалы, отсюда, с автострады, он казался таким величественным и массивным. Дороги были свободны, можно передвигаться быстро и без пробок. Он включил радио и с изумлением узнал, что Париж пережил поистине страшную ночь: с наступлением темноты вандалы разгромили десятки магазинов на Елисейских Полях и проспекте Виктора Гюго, нанеся ущерб на десятки тысяч евро столице, и без того измученной наводнением. Затем толпы погромщиков в капюшонах хлынули на неосвещенные улицы Монпарнаса, били витрины и расхищали все, что могли унести, от бытовой техники до одежды. Они пришли из ближних и дальних пригородов, неся с собой хаос, вступали в схватки с полицией. Линден слушал, охваченный ужасом. Роскошные бутики на улице Ренн были разграблены за несколько минут, один за другим. Супермаркет на углу бульвара Сен-Жермен тоже разграблен и подожжен. Полиция, всю ночь сражавшаяся с мародерами, которые забрасывали ее бутылками и кирпичами, вынуждена была признать, что не справляется с ситуацией, к тому же людей не хватало: сотни полицейских несли дежурства в затопленных зонах. Пожарные все ночь сражались с многочисленными пожарами, сотни людей были арестованы, более пятидесяти ранены. Какая-то пожилая женщина, еле сдерживая слезы, говорила, что не видела ничего подобного со времен студенческих волнений мая 1968-го. Линден стал искать телефон, он хотел позвонить своим, убедиться, что с ними все в порядке. Но телефона не было. Он даже заехал на автозаправку, чтобы поискать получше, смотрел под сиденьями, в сумке и наконец с ужасом вспомнил, что оставил его в спальне на подзарядке. Без своего мобильного он был как без рук. Он не знал наизусть ни одного телефона, ни родителей, ни сестры, ни Саши. Он злился на себя, что не додумался завести записную книжку и продублировать самые важные номера, хотя бы клочок бумаги. Какая неосмотрительность! В айпаде у него имелась функция сохранения, но его он оставил в гостинице. Проклиная себя, он снова тронулся в путь, превышая разрешенную здесь скорость. Он не мог отделаться от тяжелых предчувствий.

Новости, которые он слышал по радио, нисколько не развеяли его опасений. Правда, уровень Сены медленно начал понижаться, но вода, если ее можно было так назвать, по-прежнему покрывала половину города, превращаясь в топкую илистую грязь, отвратительно воняющую выгребной ямой. Хаос – это слово чаще всего мелькало в репортажах и как нельзя лучше характеризовало ситуацию в Париже. Насосы не справлялись с этой жирной тягучей кашей. Скопления зловонных отбросов представляли собой еще одну опасность, и довольно серьезную. Отчаявшиеся парижане сжигали отходы, устраивая импровизированные костры на каждом углу. Линден не мог поверить собственным ушам. Неужели ситуация зашла так далеко? Париж когда-нибудь сможет оправиться? А голоса по радио все тянули свою ужасающую литанию. Выключить вообще или поискать какую-нибудь музыку? Надо все-таки понимать, что происходит и что ждет его по прибытии. Он узнал, что Красный Крест начал крупномасштабный сбор пожертвований: нужно было обеспечить едой, кровом и просто дать психологическую поддержку тысячам замерзших парижан, оставшимся без крыши над головой. Париж, столкнувшийся с беспрецедентным кризисом, трещал по всем швам, обнажились все его старые проблемы, социальные, расовые, политические; недавние беспорядки отнюдь не были актами солидарности. О несогласованности действий различных ветвей власти, гуманитарных организаций и армии кричали заголовки всех газет, в том числе и иностранных. Если верить прессе, главным виновником всего этого хаоса был президент, не сумевший объединить людей перед лицом катастрофы. Непримиримые оппозиционеры обвиняли его самого и его бездеятельную администрацию, неспособную оказать помощь многочисленным пострадавшим. Зато в социальных сетях молодого президента поддерживали, большинство парижан были убеждены, что он делает все возможное в этой трагической ситуации, подобной которой на их памяти не было.