Часть 1. Роль среды

Несмотря на эти живописные подробности и очевидный дефицит польского торгового баланса на южном направлении, эти контакты не идут ни в какое сравнение с многочисленными обменными процессами, которые с разных сторон связывают Польшу с соседней Германией, Франкфуртом-на-Одере, Нюрнбергом, где покупают меха, или с Силезией, в которой идут постоянные тарифные войны, вызванные иногда неоправданными амбициями вроцлавских купцов¹³⁸. Южные контакты не идут также ни в какое сравнение с теми направленными по диагонали торговыми потоками, которые идут через Вроцлав (Бреслау), Лейпциг, Нюрнберг, Аугсбург и южную Германию в Италию, достигают Венеции и возвращаются обратно. В июне 1564 года венецианская Синьория договаривается с агентом польского короля о крупной поставке оружия, в том числе ста нагрудников, пятисот пищалей, тридцати алебард¹³⁹… Из Италии¹⁴⁰ беспрерывно приезжают художники, купцы, ремесленники, трое из них основывают в Кракове в 1533 году кирпичный завод¹⁴¹. Отсюда поступают также высококачественные или мнимовысококачественные ткани. В Венеции и Неаполе производятся¹⁴² шелка с редким утком, которым придают плотность, пропитывая их клеевым раствором: они известны под названием robba per Polonia^*LY. Около 1565 года¹⁴³ во всей Польше насчитывается от 15 до 20 botteghe d’Italiani^*LZ, в том числе принадлежащих семье Содерини, богатейших торговцев. Но постепенно к концу столетия число продавцов и товаров, прибывающих из Италии, все возрастает — этот процесс подобен тому, который мы сможем наблюдать в южной Германии, как будто бы на исходе века нашествие итальянских товаров и торговцев в Центральную, а также в Восточную Европу должно было уравновесить поток северян в Средиземноморье. Итальянские купцы задерживаются в Польше повсеместно и подолгу: в Кракове, во Львове, в Варшаве, Люблине, Сандомире. Наибольшее влияние они оказывают в период с конца XVI до середины XVII века¹⁴⁴. Счетная книга одного из таких торговцев за 1645 год¹⁴⁵ иллюстрирует его деятельность на польских ярмарках, особенно в Люблине. Здесь указываются денежные суммы, количество, цены и объем перевозимых товаров, а также впечатляющий список продаваемых в Люблине материй всевозможного происхождения: verdegaio a onde^*MA кисея из Лондона, verde piano^*MB бархат из Флоренции, caravaccia nera^*MC из Неаполя, raso azuro piano^*MD из Венеции, ткань rosa secchia^*ME и raso nero^*MF из Лукки… Не так-то легко определить, какие ткани скрываются за этими названиями, и их происхождение, указанное в списке, не обязательно соответствует действительности. Но все это, как и сами записки Томмазо Альберти, свидетельствует о присутствии итальянцев уже значительно позже XVI века. Подобное же замечание можно сделать по поводу соседней Трансильвании, где итальянские купцы, ремесленники, архитекторы, каменщики, каменотесы и военные развивают бурную деятельность¹⁴⁶.

Предшествующая схема помогает осмыслить судьбу Польши в целом. В XVI веке ей недостает не столько жизненных сил, о наличии которых говорят многие признаки, но подвижного и развитого денежного хозяйства. Если польское государство по своей сути довольно хрупко и функции короля заключаются «скорее в представительстве, чем во власти»¹⁴⁷, причина этого кроется в социальном и политическом устройстве «Республики» и в невозможности накопления больших денежных запасов, а следовательно, и создания современной армии. Защита границ, подвергающихся угрозе со стороны турок и татар, доверена казакам, bandoleros agregados de todas naciones, сборищу головорезов всех национальностей, как говорится в одном испанском тексте¹⁴⁸, «людям воинственным, непоседливым и беспокойным, добавлено здесь же, свирепым, способным выносить тяжелейшие трудности и в то же время самым отъявленным негодяям в мире». Во всяком случае это были люди, свободные в своих действиях, не имеющие ничего общего с современной регулярной армией. В январе 1595 года выплата жалованья солдатам, размещенным на границе с Московией, вызывает жаркие дебаты на Сейме, собравшемся тогда в Варшаве. Гем временем солдаты живут грабежом, хладнокровно опустошая приграничные территории от края и до края¹⁴⁹, что случается, как нам известно, и в самых благополучных странах Запада.