Часть 1. Роль среды

Это многообразие и смешение различных видов деятельности были старинным правилом, позволяющим разделить и снизить их риски. Денежная торговля, т. е. кредитование частных лиц (более или менее завуалированное, поскольку Церковь запрещала давать в долг под проценты), открытое финансирование городов и государей, инвестиции (1е accomandite, как говорили во Флоренции), страхование морских перевозок — все эти чисто финансовые операции лишь с большим трудом отмежевывались от остальных. Полное завершение данный процесс получил только в Амстердаме к концу XVII века.

При всем том в XVI веке финансовая деятельность уже достигла высокого развития и породила растущее число специализирующихся почти исключительно на ней банкиров, которых в Испании называли hombres de negocios^*UV. В понимании французского XVIII века это были скорее «финансисты», находившиеся на службе у государства. К тому же указанное явление отчетливо наблюдается только в некоторых старых торговых городах, находящихся в расцвете сил. В Венеции, где банки и банкиры появились в XIV, а то и в XIII веке; во Флоренции, где крупные торговые фирмы взяли под свой контроль Европу и Средиземноморье от Англии до Черного моря также в XIII веке; и особенно в Генуе, которая хотя и не была, вопреки утверждению Мишле²³¹, «банком еще до того, как стать городом», но чей Casa di San Giorgio^*UW был самым совершенным кредитным учреждением, известным в Средние века. Подробное исследование²³² показывает, что в XV веке это был уже современный опередивший свою эпоху финансовый центр, где повседневно практиковались нанесение на векселя передаточных записей и подписание соглашений о выплате процентов, т. е., выражаясь языком современных банкиров, своего рода «ввод кавалерии»^*UX. Роль посредника между Севильей и Новым Светом, сразу взятая на себя Генуей, ее окончательный союз с Испанией в 1528 году довершили остальное: она стала первой денежной столицей мира на волне инфляции и процветания, характерных для второй половины XVI века — века Генуи, города, где торговля стала восприниматься как ремесло разночинцев. Nobili Vecchi^*UY не брезгуют крупными спекуляциями на перепродаже квасцов, или шерсти, или испанских солеварен. Но торговлю они предоставляют Nobili Nuovi^*UZ, а сами довольствуются операциями с золотом и серебром, доходами от ренты и кредитов испанскому королю…

Однако в видимом противоречии с этой простой схемой в Европе в это время появляются многочисленные финансовые центры в самых молодых городах. Но что стоит за этими скороспелыми новообразованиями?

Все те же итальянские банки, для которых стало уже традиционным давать новые побеги. И уже на шампанских ярмарках монеты взвешивают менялы из Сиены, Лукки, Флоренции и Генуи; они же приносят благосостояние в Женеву в XV веке; за ними следуют выходцы из Антверпена, Лиона и Медины дель Кампо. В 1585 году они еще участвуют в создании денежной ярмарки во Франкфурте-на-Майне. В глазах непосвященных их профессии присуще нечто таинственное, даже дьявольское. Около 1550 года один француз выказывает свое удивление по поводу «этих чужеземных купцов или банкиров» (речь идет об итальянцах), которые приезжают с пустыми руками, «налегке, кроме собственной персоны располагая небольшим кредитом, пером, чернилами и бумагой, а также умением обменивать, переводить и пускать названные суммы в оборот из одной страны в другую в зависимости от поступающих к ним известий о тех местах, где деньги будут стоить дороже»²³³.