Читаем Часть Европы. От истоков до монгольского нашествия полностью

Чему Всеволод точно научился в Византии — это искусству политического маневрирования. Он никогда не будет идти напролом, предпочитая договариваться с оппонентами.

В пятнадцатилетнем возрасте Всеволод вернулся на Русь один, без матери и братьев. Почему — неизвестно. Вероятно, его вызвал старший брат Михаил — во всяком случае, в последующие годы именно он был покровителем юноши. В том же году княжич участвовал в судьбоносном походе на Киев, а четыре года спустя, по желанию Михаила, даже стал вместо него князем киевским. Это свидетельствует не о значительности 19-летнего Всеволода, а о том, как низко пала былая столица. Впрочем, на этом «столе» юный Юрьевич продержался всего пять недель и был взят в плен смоленским князем Романом Ростиславичем. Брату Михаилу пришлось выкупать пленника.

Таким образом, в 1176 году владимирцы приняли в свои князья человека еще очень молодого, но уже закаленного испытаниями и обладавшего изрядным жизненным опытом.

В том, как Всеволод повел себя с Мстиславом, не было ничего юношеского. Прежде всего он попробовал найти компромисс. Сказал, что удовольствуется Владимиром, сопернику отдаст Ростов (который был главным сторонником Ростиславичей), а суздальцы пускай сами выберут, под кем им быть. Ростовская «старшая дружина» на это не согласилась, да и Мстислав был уверен, что сможет забрать себе всё княжество целиком.

Тут Всеволод впервые продемонстрировал, что, если не удается договориться по-хорошему, он умеет за себя постоять. У Юрьева-Польского произошло сражение, в котором он одержал решительную победу, так что Мстислав был вынужден снова бежать. Ростовцы покорились владимирскому князю — теперь уже окончательно. С оппозицией «старых» городов было покончено.

После этого молодой князь установил в бывшей державе Боголюбского крепкую единоличную власть, приведя остальных родственников в полную покорность. Одного из них, Андреева сына Юрия (Гюргия), даже вовсе выгнал за пределы Руси — то есть, поступил с ним так же, как в свое время Андрей обошелся с самим Всеволодом.

Тамара и Юрий (М. Зичи)

Перейти на страницу:

Все книги серии История Российского государства

Часть Азии. Ордынский период
Часть Азии. Ордынский период

«В биографии всякой страны есть главы красивые, ласкающие национальное самолюбие, и некрасивые, которые хочется забыть или мифологизировать. Эпоха монгольского владычества в русской истории – самая неприглядная. Это тяжелая травма исторической памяти: времена унижения, распада, потери собственной государственности. Писать и читать о событиях XIII–XV веков – занятие поначалу весьма депрессивное. Однако постепенно настроение меняется. Процесс зарубцевания ран, возрождения волнует и завораживает. В нем есть нечто от русской сказки: Русь окропили мертвой водой, затем живой – и она воскресла, да стала сильнее прежнего. Татаро-монгольское завоевание принесло много бед и страданий, но в то же время оно продемонстрировало жизнеспособность страны, которая выдержала ужасное испытание и сумела создать новую государственность вместо прежней, погибшей».Представляем вниманию читателей вторую книгу проекта Бориса Акунина «История Российского государства», в которой охвачены события от 1223 до 1462 года.

Борис Акунин

История

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное