Часть их боли

– Вовсе нет! Все у меня прекрасно. Вы… вы же возьмете меня с собой в путешествие, почтенный?

– Возьму.

– А когда мы поедем?

– Этим вечером.

– Чтобы вы к реке поспели, да?

Услышав молчание, Момо понял, что зря поинтересовался насчет кельпи. Но сам вздохнул, радостно и одновременно торопливо, желая поскорее покинуть город.

– А знаете, почтенный… – не выдержал он наконец. – Все женщины ужас как глупы, до безобразия. Они никогда не ценят, что для них делают мужчины! Не ценят страданий, хотя сами воспевают их и хотят, чтобы из-за них страдали. До чего же отвратительные и мелочные создания!

Юлиан едва заметно улыбнулся и склонил голову в согласии. А Момо так и продолжал стоять перед ним и пыхтеть, не в силах успокоиться. Долго он еще будет нести эту рану в сердце, что, однако, не помешает ему снова влюбляться и вновь разочаровываться.

Потоптавшись еще немного, он сообразил, что зря теряет время, и собрался было пойти в комнату, где жил с Хмурым, как в гостиную вбежал запыхавшийся раб.

– Хозяин, хозяин!

– Что такое?

– К вам приехала сама королева!

По коридорам уже шелестела юбка из тяжелой парчи, а за ней – мантии чародеев. Королева зашла без приглашения, имея на это право. Ее лицо окутывал черный платок, подчеркивая смертельную белизну щек и их оплывшие формы. Она сняла черные перчатки и замерла посреди гостиной, поглядела свысока, ожидая знаков почтения. Все рабы в страхе попадали на колени.

Момо, заметив магов, умудрился уползти за лестницу, а Юлиан сдержанно поклонился.

– Да осветит солнце ваш путь, – произнес он. – Чем могу послужить вашей святейшей особе перед… своим отъездом? – последние слова он выговорил с напором.

– Я желаю видеть достопочтенного советника! – сказала королева-мать не терпящим возражений голосом. – Проведи меня, магистр, покажи его покои, дабы я имела возможность проститься с тем, кто вместе с нами нес на плечах бремя правления!

Потерев сильфовский фонарь, Юлиан повел гостей за собой. Королева чинно направилась за ним по лестнице, поднимая тяжелые юбки, которые шумели, казалось, на весь привыкший к тишине особняк. Отворив дверь, хозяин сделал приглашающий жест. Окна в покоях были распахнуты, впуская солнце. Где-то в саду пели вдохновленные весной птицы, и их трель доносилась до лежащего на подушках и одетого в удобное платье неподвижного Иллы. Вместе с песней внутрь залетал ветер, играл с роскошно разубранной комнатой, разгоняя тоскливую тень, и улетал. Таково было желание Юлиана – чтобы старик провел остаток своих дней в свете и свежести, а не подобно старой мебели, запрятанной в далекий чулан.

Королева-мать обернулась к свите.

– Подождите здесь, поставьте щит! Я желаю остаться с достопочтенным наедине. Магистр, проведи меня до постели твоего отца, где я увижу его!

Склонив голову, Юлиан зашел следом, понимая, что все сказанное было лишь предлогом. Дверь закрылась. Они остались одни. Наурика приблизилась медленным шагом к огромной постели. Она взглянула на маленькую голову Иллы, уже покрытую едва заметным пухом, делающим его похожим на ребенка. Перед ней будто лежал совсем иной Илла Ралмантон, лишенный былой злобы и силы ума. И, поддавшись удивлению, королева так и простояла молча, раздумывая и о том, какие тяготы выпали на долю старика, и какие, возможно, выпадут на ее. Она не произнесла ни слова, но по взгляду ее было видно, что думала она следующее: «Всем рано или поздно предстоит умереть…»

Только отойдя от удивления, она обернулась к Юлиану, а ее глаза зло и надменно сверкнули.

– Уезжаешь, значит… Как я должна это расценивать? – спросила она ледяным голосом, сжав тонкие губы.

– А как ты это расцениваешь? – поинтересовался Юлиан.

– Если бы наша сторона проигрывала в борьбе за власть, то я бы сочла это предательством! Если бы не мы осадили Нор’Алтел, а он нас, я бы сочла это за трусость! Но мы победили, и королевская власть сейчас сильна, как никогда ранее, объединив под своим началом три королевства. У тебя нет недостатка земель: я выписала тебе чины Вестника, распорядителя западных провинций, каррониара ядов. Я дала тебе земли в Полях Благодати, прирастив к землям твоего отца еще столько же, сколько имел он. Или тебе мало?!

– Вчера я подал прошение на возврат этих земель под власть короны, – спокойно ответил Юлиан, и они встретились взглядами.

Наурика поняла, что воззвать к оказанным почестям не выйдет. Тогда она холодно поинтересовалась:

– Знаю. Но зачем?