Часть третья (СИ)

-- Борис Петрович, ты у себя? я сейчас подъеду, ты не очень занят? О, это очень хорошо.

Она быстро собралась, сунула в сумку пачку с долларами и спустилась во двор. На остановке вытянула руку, иномарка мчащаяся куда-то, остановилась, Тамила открыла заднюю дверь и назвала адрес.

Борис встретил ее тепло: обнял и поцеловал в щеку.

-- Ты не сердись, что я приехала так неожиданно: со мной происходит что-то необычное в последнее время. Меня преследует страх, -- сказала она, глядя ему в глаза, как старому другу. -- Скучно мне и тяжело, вот потому я и приехала.

-- А где твой ненаглядный? -- спросил Борис.

-- Шляется, где еще.

-- Он, кажется, очень разбогател: приобрел целый корпус гостиницы "Севастополь" и получает шестьдесят тысяч долларов в месяц, а может и больше. Это слухи, правда, но слухами земля полнится, -- произнес Борис, широко улыбаясь. -- Так что тебя можно поздравить.

-- Не в деньгах счастье, Борис. Ты тоже не беден, но ты счастлив? Едва ли. Видишь, как все выходит. Если бы тогда, в доме отдыха, я не познакомила тебя с Людой, может быть, мы с тобой были бы счастливы? Я иногда думаю об этом, но все не решаюсь признаться тебе в этом.

-- Возможно, да, но теперь уже поздно, не так ли? Поезд ушел.

- Еще не ушел, Борис. А где твоя новая любовь и как у тебя с ней дела?

-- Я отправил ее в Грецию на курорт. Остальное все сложно, я не хочу пока думать об этом, потому, что мы с ней оба загнаны в тупик. Судьба нас туда запихнула. А вот выйти из этого тупика мы, целыми и невредимыми не выйдем. Остается только разрушить этот тупик. Только хватит ли сил?

-- У нее были трудные роды?

-- Да, очень: оба ребенка неживые родились, и больше детей у нее не будет.

-- Я вам не завидую, -- сказала Тамила. -- И я тоже в тупике. Денег полно, а счастья нет. Недавно он притащил целый мешок с долларами, вывалил мне в угол и, хохоча, удалился, я до сих пор не знаю, где он, что с ним, и что делать с этими деньгами.

-- Мне сказали, что он стал употреблять наркотики, это очень опасно. Его надо спасать. А что касается денег это нагрузка на психику. Самое лучшее, что можно придумать, это отправить их за границу. Там все надежно, а у нас нестабильно: сдашь, а потом тебе покажут дулю, как это уже было не раз.

-- Мы оба страдаем одним и тем же недугом.

-- Каким? -- спросил Борис.

-- Отсутствием детей.

-- Да, это правда, -- согласился Борис и почесал за ухом.

Разговор как будто был закончен, но Тамила не собиралась уходить. Она рассказывала всякие, то смешные, то грустные истории, а потом сказала:

-- Не оставляй меня сегодня одну, мне страшно.

Это прозвучало неожиданно и свалилось, как снег на голову. Борис растерялся и скороговоркой произнес:

-- Что ты, что ты? Как можно? Давай, я тебя куда-нибудь спрячу, пристрою на ночь у своих друзей. А Тимуру, если он появится, скажу, что тебе угрожали, ломились в дверь, не давали заснуть, и ты не знала к кому обратиться, вот и...

-- Все так, но я имела в виду несколько иное направление, я...мне не с кем даже пообщаться, я так одинока, как может быть одинок человек в большом городе, до которого решительно никому нет дела. Нет, ты, пожалуйста, не думай Бог знает что, мне от тебя ничего такого не нужно, чтоб не вписывалось в рамки морали, хоть сейчас не поймешь, где границы между моральным и аморальным поведением. Я хочу пройтись с тобой по бульвару, потолкаться в толпе, может, зайти в кафе, выпить бокал шампанского.

-- Тамила, лапочка, нет ничего проще. Я оставлю машину здесь, и мы можем, как простые смертные добраться до Арбата городским транспортом, там погулять, как в девятнадцатом веке. Идет?

Тамила подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши.

-- Да, конечно, поехали, тем более что я там ни разу не была. Я живу в Москве, а Москвы совершенно не знаю: все время в четырех стенах. Даже если вместо обоев наклеить доллары, все равно счастливой не будешь. Мне не нужны его доллары, квартиры, дачи, мне нужно нечто другое.

- Что именно?

- Мне нужно так много, так много и в то же время, так мало, словом, мне нужно то, что вмещается в одно слово: счастье.

- Оно у тебя будет, не все сразу, - утешал ее Борис.

Когда они вышли на улицу, Тамила взяла Бориса под руку, прижалась как маленький ребенок к его плечу и всю дорогу щебетала, как сорока. В метро уже начался так называемый час пик, когда в каждом вагоне пассажиров как селедка в бочке. Бориса прижали к спутнице так, что он чувствовал каждую частичку ее тела, а она от несказанной радости то закрывала, то открывала глаза и не шевелилась, словно замерла.

На Арбате они долго гуляли, дурачились как в молодости, и этим Тамила заслоняла свою настоящую жизнь, полную неразрешимых противоречий.

Борис тоже будто проснулся. Он рад был тому, что их никто здесь не знает, никто на них не обращает внимания, и они принадлежат только себе.

-- А, давай бродить всю ночь, -- сказала Тамила.

-- Нельзя, к нам начнет приставать милиция.

-- Но я домой не хочу: там меня никто не ждет.

-- Ладно, поедем ко мне, -- сдался Борис.

-- Поедем, поедем, с удовольствием, -- запела Тамила и чмокнула Бориса в щеку.

10