Часть третья (СИ)

Получилось так, что первую неделю они загорали в Салониках в тех самых местах, куда не так давно ездил Борис с Тимуром, чтобы отдохнуть, а заодно проверить и Анастасию. В том, что Борис купался теперь не только в солнечных лучах древней Эллады и целебных водах Эгейского моря, но и в сказочных лучах любви юной Афродиты, которая, казалось, отдавала ему не только свое тело, но и свое дыхание, основную роль сыграл Тимур. Он с кавказской настойчивостью и прямотой взялся за разоблачение очередной женщины, которая по природе своей слаба и безвольна, если только на ее глаза попадаются мнимые сильные личности, и доказал, что это так и есть на самом деле. Поэтому он и к Тамиле относился с неким пренебрежением, зная, что и она небезгрешна.

Но Матильда, практически еще юная и не успевшая подпортить свой внутренний мир такими липкими и въедливыми бациллами современной цивилизации, как что хочу, то и ворочу, держалась своего мужа, как растение влаги. Для нее Борис был самым лучшим пловцом, самым изящным кавалером, а что касается любовника, поведения его в постели, то о лучшем она просто не мечтала. Она была всегда рядом и ему не позволяла отлучаться ни на шаг.

Прекрасное знание английского языка пригодилось им как нельзя лучше. Она всегда брала инициативу в свои руки и договаривалась с любым иностранцем.

Как-то на танцплощадке к ней подошел белобрысый парень, он был немного под мухой, и оригинальным способом пригласил ее на танец.

-- Я танцую лучше всех в Америке. Если вы хотите, чтоб нам вся танцевальная площадка аплодировала, пойдемте, потанцуем.

-- Спасибо, но я во время быстрого танца могу натворить..., короче, у меня проблемы с кишечником. Извините, пожалуйста.

Американец захлопал глазами и отошел.

-- Что ты ему сказала? -- спросил Борис.

-- Я не хочу повторить то, что сказала человеку, которого больше никогда не увижу.

-- Тогда, ладно, пойдем, потанцуем.

Матильда предпочитала медленные танцы. Борис это знал. И сейчас она обвила его шею тонкими длинными руками и прилипла к нему всем телом.

-- Скажи, Матильда, а если бы я отправил тебя одну сюда, где сам воздух пропитан любовью, что бы ты делала? только честно.

-- Не знаю. А зачем ты спрашиваешь?

-- И все же?

-- Не могу сказать. Хотя...-- Матильда задумалась. -- Я бы сюда одна не поехала. Зачем испытывать судьбу? Человек сам себя не знает до конца. Человек это сложная живая машина с непредсказуемым поведением. Надо избегать подобных прецедентов, дабы бес не попутал, как говорится. И ты не пытайся куда-нибудь от меня уехать надолго. То, что ты был в Бресте, еще мириться можно: служебный долг, а что касается всяких там экскурсий -- ни, ни.

-- Но нельзя быть рабом любви.

-- Можно и даже нужно. Любовь -- расширяющийся сосуд. Когда мне будет под тридцать, я, возможно, изменю свою точку зрения, а пока я остаюсь в стане консерваторов. Есть такая партия в Англии. Это хорошая партия. Многие традиции прошлого она сохранила, это хорошие традиции. Люди не должны превращаться в животных в половых вопросах, это очень опасно.

-- Я расстался с Асей именно здесь, в Салониках. Я послал ее сюда подлечиться после неудачных родов, а месяц спустя, решил навестить ее. Когда мы приехали с Тимуром, он еще со мной поспорил, что Ася тут берет от жизни все, оказалось, что это на самом деле так. Тимур поймал ее с поличным, я даже не показывался ей на глаза. Мы вскоре с Тимуром улетели в Мадрид отсюда.

Матильда долго молчала. Она только теперь поняла, что в том, что она рядом с Борисом, в качестве жены, заслуга Аси. Именно Ася уступила ей место. Добровольно, по собственной инициативе.

Они уже сидели за столиком под большим навесом. Матильда постукивала пальчиками по столику и едва заметно покусывала пухлую нижнюю губу.

-- Ты и сам виноват, -- наконец высказалась она. -- Мог послать ее в Подмосковье и самому чаще наведываться, а то послал...к черту на кулички. Хотя, после такого стресса, как неудачные роды, броситься в объятия первому встречному поперечному..., я это не могу объяснить и конечно, не могу одобрить. Твоя Ася хорошая кошка..., прилипла к тугому кошельку. Но я не Ася и никогда ею не стану. Надеюсь, ты мне не дашь повода мстить тебе в вопросах верности друг другу.

-- Матильда, твои слова музыкой отдаются в моих ушах. А как бы ты вела себя в случае моей длительной болезни? Все ведь может быть?

-- Как бы я себя вела? Да нормально. Изменить человеку, который прикован к постели это просто кощунство. На это способны только животные, а мы, надеюсь, к ним не относимся, не так ли? Без секса человек может прожить, как без табака, например, или без сала, скажем, хоть это и не способствует нормальной психике, но люди от этого не слепнут.