Часть

-Воть он, сьюка! – они бросаются ко мне.

Прижимаюсь к одной из кроватей, но спотыкаюсь о табуретку и неуклюже падаю между шконок.

Вскакиваю, сжимаю кулаки, встаю в проёме. Они не спешат, хищно улыбаются.

-Ти наш теперь, готовь жопу! – орёт кто-то из узкоглазых, его толкает джигит.

-Нэт, нашэ, нам он нужен!

Меня трясет. Их больше десятка набралось, тут без вариантов. Захотят – сделают со мной всё, что взбрело в головы. Меня спасает пока только то, что они устроили делёжку.

-Дайте его мне! Эй! Слушайте!!! Мне его дайте!

Это Фахылов, к тому моменту, успевший прославиться тем, что любит мучать кого-то конкретно, взяв его в рабство, завалив черновой работой и унизительными требованиями.

Пока я был в госпитале он довёл до попытки самоубийства одного пацана.

Его спасли и увезли в дурку.

Теперь у Фахылова открыта вакансия нового раба.

Фаха улыбается по-отечески, гладя на меня.

-Захуй он тибе? Тупой и борзий, его приструнить нада, да! – шипит Сабиров, но его перебивает кто-то из узкоглазых и что-то непонятное говорит Фахе.

-Я приструню. Будет послушнее, чем любой здесь. Сдайте мне его, так сказать, в «аренду». Если за неделю его не выдрессирую, то забирайте и делайте с ним, что собирались.

-Так давай и выебем его, и забирай! – Сабиров масляно на меня смотрит, и я понимаю, что этот тип реально не здоров чердаком.

– Нет, я с бракованными не хочу возиться. Дайте мне его пока он цел. Не таких ломал, сделаю его послушным и податливым, а после уже делайте что хотите с ним.

-Хорошо, с тибя бухло Фаха! А ты, упырь. – Сабиров смотрит на меня. -Через неделю тхебе пэзда.

Вечер. Сушилка.

Фахылов заводит меня внутрь.

Я готов драться, хотя и не уверен, нужно ли это, ведь он, по сути отсрочил более ужасное событие. Однако, лучше сражаться, иначе так и приучусь слушаться.

Все произошло быстро.

Удар Фахы я не замечаю-слишком быстрое движение в подбородок, и я на полу. Он стоит и смотрит.

Встаю и тут же тройка летит в меня, снова сбивая с ног.

Он бьёт умело, в отличии от черных.

-Вставай.

Медленно поднимаюсь, голова кружится. Резко лечу на него с ударом. Тот неожиданно исчезает и сбоку, по ощущениям, мне в подбородок влетает самолет.

Я на полу.

-Вставай. Я жду.

Снова встаю, хотя сил нет.

Два удара, я падаю в груду кирзачей.

Сверху мне на ебло падают потные вонючие портянки. У кого-то прикол, класть их сушиться, не постирав.

-Вставай.-холодно говорит Фаха.

Пытаюсь встать, но падаю, так как голова идёт кругом. Надо отдать должное Фахылову,-тот меня рубанул, не пролив ни капли моей крови, действуя один и даже не избивая меня лежачего. Возможно, боксерские инстинкты сыграли роль; в боксе то не принято бить лежачих, а может просто хотел меня сломать таким образом, давая мне встать и роняя, показав мою беспомощность.

-Созрел, овощ?

-Смотря для чего.

-Не созрел, значит. Вставай.

Тяжело поднимаюсь, опираясь на стену. Смотрю на него.

Короткий удар в подбородок и я снова в куче кирзачей и портянок.

Фаха подходит, поднимает меня, прижав к стене и резко на выдохе бросает три удара в корпус.

Тело пронзает боль. Я не могу дышать, опускаюсь на корточки, пытаясь ртом поймать кислород.

-Созрел?

Кашляю.

-Что нужно? – еле выдаю я, пытаясь поймать ртом кислород.

-Сегодня подошьёшь мне китель. Завтра с тебя стирка, глажка, заправка моего шконаря. Также завтра с тебя достать мне печенья шоколадного. Люблю печенье. Сегодня стирать не надо, моя вторая служанка Котлованов это сделает. Вопросы?

Молча сплевываю слюни с ржавым вкусом в чей-то кирзач (случайно, не ругай).

-Вот и славно. Приводи себя в порядок, вечером жду тебя. Не заставляй тебя искать, сам подходи.

Фаха отчислился из сушилки. Встаю, кашляя иду к окну.

Смотрю вдаль за сопки, холмы, куда тянутся электромагистрали.

Сушилка открывается, входит Точилкин.

-Ты чего здесь? Мы там полы пидорасим, а ты тут проябываешься.

-Иди нахуй отсюда. – не оборачиваюсь к нему.

-Ты что N-ов? Одембелел?

-Иди, тебя пол и тряпка ждут.

-Я щас скажу мл. сержанту Г, что ты ахуел!

-Говори что хочешь и кому хочешь, но потом бери тряпку и мой пол.

Дверь закрывается.

Смотрю в окно.

Безумно хочу туда.

Нет, не домой,-я уже знаю, что домой не вернусь, а просто туда.

Просто пойти куда хочу… побыть одному, наедине с природой. Увидеть, что за этими холмами, сопками, деревьями, куда тянутся кабели. Пойти вдоль них, зная, что они могут привести меня куда угодно…

Просто хотя бы на пару часов…

Как жаль, что я не ценил раньше возможность пойти куда хочу, общаться с кем хочу.

У меня была свобода, но умел ли я ей пользоваться? Тратил её на общение с неприятными людьми, на походы в учебное заведение, где мне не нравится учиться, пропускал тренировки по каратэ, меняя их на распитие дешёвого алко-коктейля с псевдо друзьями по учёбе.

Оказывается свобода лежала в руках, но я её откладывал на завтра, считая, что у неё бесконечный срок годности.

Вечером Фахылов торжественно сдаёт мне свой китель и задачу: прихуярить девственно-белоснежную пошиву (такой белый кусок ткани) на воротник.

Я подшил.

Приношу Фахе, важно сидящему в кубрике.

Он улыбается.