Части ее тела

– Давай сразу… У нас с тобой… Это возможно? Или я, как самый барахлянский психолог, насочинял за тебя?

Лильке опять захотелось сказать ему, что в мире не бывает невозможного, и жаль, если он этого не знает.

– Это возможно, – просто сказала она и поцеловала бирюзовую рубашку, которую любила за то, что от нее глаза Филиппа оживали.

– Никому… Почти никому не удается растянуть свою первую любовь на целую жизнь.

Он, конечно, имел в виду Мишу, но Лилька подумала, что еще неизвестно, кого из них считать ее первой любовью. Если признать, что это, прежде всего, мечта…

Повернувшись, Филипп прижал ее и прошептал, скользя по волосам губами:

– В каком-то смысле Марина тоже была моей первой любовью. До нее все, что я испытывал к женщинам, было… каким-то мелким. Понимаешь?

„Если оценивать глубину, это он был моей первой любовью. Почему был? – Ее саму это покоробило. – Все и есть, и будет. А что же тогда было с его сыном?“

Лилька попыталась поймать его взгляд, который все время ускользал, будто пугался ее лица, каждый раз оказывавшегося не тем… Посмотрела на подергивавшиеся губы, которые с охотой выдавали, насколько напускным является его спокойствие… На руки, перекладывающие камешек из ладони в ладонь…

– Ничего не выйдет, – сказала она. – Я не смогу заменить вашу жену. Ее слишком много в вас. Иначе и быть не может.

Филипп быстро взглянул ей в глаза и опустил голову. Его голос прозвучал удрученно:

– Опять „вы“?

– Так и должно быть.

– Мы же хотели попытаться. – Глаза у него стали совсем тоскливыми, и Лилька испугалась того, что сейчас жалость опять затопит ее с головой.

– Мы можем попытаться. Но вы ведь тоже знаете, что ничего не получится?

– И как же нам быть?

Теперь он сидел, уткнувшись лбом в ладони, и Лилька не могла понять, открыты ли у него глаза. Проведя ладонями вниз по лицу, Филипп громко выдохнул и вскользь посмотрел на нее:

– В таких случаях предлагают начать все сначала… Попробуем? Хотя остается риск, что я не потяну роль сбывшейся мечты. Кому это под силу?

– Дело ведь не в этом. Вы же не сможете меня полюбить, – робко предположила Лилька.

Он взял ее за плечи и повернул к себе:

– А ты этого действительно хочешь? Не сочиняй только… Давай, положа руку на сердце… Кто тебе все-таки нужен: я или Миша?

Она закрыла и снова открыла глаза. И не заметила, что это прозвучало заимствованием из песни:

– Только ты…»

* * *

В светлых глазах Маргариты Алексеевны мелькнул испуг, когда она вновь увидела следователя на пороге своего офиса. Она быстро подавила его, но Артур успел заметить и сделал зарубку в памяти: возможно, этой женщине известно больше того, что она приоткрыла ему.

На этот раз Логова уже никто не попытался остановить, когда он вошел в агентство – люди обычно запоминали его лицо с первого раза. Это устраивало Артура: не возникало необходимости представляться каждый раз. Но иногда вызывало неудобство, ведь проследить за кем-то, оставаясь незамеченным, не получалось.

Правда, сейчас этого и не требовалось, он действовал в открытую, ведь Маргарита Прохоренко была вне подозрений. Ее алиби Никита проверил: она была зарегистрирована на рейс в Новосибирск и обратно, а камеры в Домодедово зафиксировали, как она выходит в зале прибытия.

– Я даже не сомневалась, что увижу вас снова, – почти не разжимая губ, процедила Маргарита Алексеевна, когда Логов, на этот раз без обычной улыбки, ворвался в ее кабинет.

И перевела взгляд на Никиту:

– Сын?

Артур с недоумением обернулся к помощнику:

– А что, похож?

– Вроде нет. Но когда красивый мужчина приходит с юношей, я предпочитаю думать, что он его отец…

– Оба раза мимо. – Логов покачал головой. – Это мой коллега, сотрудник Следственного комитета Никита Ивашин.

О том, что это всего лишь его помощник, он решил не упоминать. Взгляд Маргариты потеплел и волной окатил крепкие плечи Никиты:

– Очень приятно…

«А дамочка любит молоденьких», – отметил Артур. Связь с Жуковцом, который был моложе Маргариты лет на десять, уже дала знать о ее слабости, а сейчас Логов лишь утвердился в этом мнении. Но это не имело для него значения ровно до тех пор, пока не влияло на ход дела. А у него уже были основания думать, что ее пристрастия имели последствия.

– Боюсь, что наш визит не так приятен, как вам кажется, – отрезал он и уселся за стол, не дождавшись приглашения.

Никита пристроился чуть позади него на кожаном диване. Артур не оборачивался к нему, но не сомневался, что парень записывает каждое слово. Его сейчас больше интересовала Прохоренко, только на этот раз Артур не пытался ее обаять и выбрал жесткую манеру общения. Это сбило ее с толку: тонкие пальцы задвигались так, словно Маргарита пыталась стряхнуть налипшую пыль с самых кончиков. Она не замечала этого, значит, мысли ее метались в поисках единственно верного объяснения происходящего.

Логов смотрел на нее требовательно. Ему говорили, что в такие минуты взгляд у него становится волчьим:

– Маргарита Алексеевна, нам нужны все контакты Виталия Жуковца. Вашего… близкого друга, как я понимаю.

Откинувшись в кресле, она с вызовом скрестила руки на груди:

– Зачем вам понадобился Виталий?