Частица твоего сердца

– Как? Он не хочет со мной разговаривать. Не отвечает на звонки. Моя мама болеет. И я не могу часами торчать на его чертовом крыльце… – Он разочарованно выругался. – Мне хотелось бы сделать все, что ему нужно, но… черт. Моя жизнь сама вот-вот разлетится на части.

Я понимал, как он себя чувствовал. Потеря матери походила на взрыв бомбы, разносящий привычную жизнь на мелкие кусочки.

– Рядом с комплексом «Клиффсайд» есть парковка, – проговорил я. – Совсем неприметная. На западном краю ее стоит хозяйственный сарай. Поезжай туда сегодня. В четыре часа. И где-нибудь спрячься.

– Приятель, у меня нет времени играть в шпионские игры…

– Ты хочешь увидеть его или нет? – бросил я. – Будь там. Об остальном позабочусь я.

* * *

В этот день после школы я пошел с Шайло на школьную парковку. Я получил три с минусом по истории, хотя подозревал, что Баскин и столько мне ставить не хотел.

– Он болван, – проговорила Шайло, беря меня за руку. – Твоя последняя курсовая о холодной войне была просто блестящей.

– Мне это неизвестно.

Она поцеловала меня в подбородок.

– Я же печатала ее, так что знаю, о чем говорю. – Мы подошли к «Бьюику», и она провела руками по моей груди. – Сегодня днем я свободна. Улавливаешь мою мысль? Хочешь, подвезу тебя до дома?

– Я не могу. Вечером?

– А ты немногословен. Значит, отложим до вечера. – Она нежно поцеловала меня. – Люблю тебя.

– Люблю тебя, – произнес я, а после смотрел ей вслед, все еще не в силах поверить, что эта девушка принадлежала мне.

Я направился домой, по дороге набирая сообщение:

«Встретимся в Хижине. В четыре часа».

Я зашагал дальше, молясь, чтобы Холден, черт возьми, ответил. И когда от него пришло сообщение, я облегченно выдохнул.

«Зачем?»

Я колебался с ответом. Нужно придумать что-то удачное. Холден чертовски умен; он не купится на какую-либо чушь.

«У меня для тебя кое-что есть».

«Звучит романтично».

Я закатил глаза.

«Это важно. Если ты откажешься, я никогда больше не буду с тобой разговаривать».

Я слишком поздно понял, что, возможно, именно этого и хотел Холден.

«Я знаю, к чему ты клонишь, – ответил он. – Мне не нужны новые ботинки».

«Просто приходи. Пожалуйста».

«Пожалуйста? Это Ронан Венц или кто-то украл его телефон?»

Я пробормотал проклятие и уже собрался напечатать нечто похуже простого «пожалуйста», когда от него пришло еще одно сообщение:

«Я приду».

Я снова вздохнул.

«Господи, с ним больше хлопот, чем с Шайло».

От этой мысли на губах мелькнула улыбка. Но я тут же вспомнил, что этот засранец собрался уезжать, и улыбаться вовсе расхотелось.

Но я сделал все что мог. Я не знал, хватит ли этого, но, по крайней мере, не сидел сложа руки. Хотя бы попытался.

Я направился домой и, добравшись до комплекса, увидел возле своей двери худого старичка в сером костюме.

Он постучался, заглянул в боковое окно, а потом начал спускаться, намереваясь уйти.

– Здравствуйте, – проговорил я, стоя у подножия лестницы. – Я могу вам помочь?

– Вы Ронан Венц?

– Да, – напряженно проговорил я, скрестив руки на груди.

– Я Джоэл Баркер, поверенный вашего дяди Нельсона. Мы говорили по телефону.

– Да, точно.

– Мы можем войти в квартиру и поговорить?

– Конечно.

Мы зашли внутрь, и я предложил ему сесть за кухонный стол.

– Пива?

– Нет, спасибо. – Джоэл Баркер был невысоким, с жесткими седыми усами, в помятом костюме. Он положил на стол потертый портфель. – Я с сожалением узнал о безвременной кончине Нельсона. Я много лет представлял его интересы. Не скажу, что мы были друзьями, но… Мои соболезнования.

Я сел напротив, а он принялся открывать портфель.

– Уже известно, что случилось?

– Закупорка легочной артерии, – ответил Баркер, доставая какие-то бумаги. – К счастью, он, похоже, не мучился.

Может, и нет, но он умер в одиночестве. И от этого мне было чертовски невыносимо.

– Я здесь, чтобы исполнить последнюю волю вашего покойного дяди, – произнес Баркер. – Он еще в марте внес изменения в завещание. Вы – его единственный наследник.

– И что это значит?

– Что он оставил все вам. – Баркер надел очки и вгляделся в завещание: – «Я, Нельсон Кеннет Венц, находясь в здравом уме и теле, настоящим завещаю своему племяннику, Ронану Августу Венцу, все свое материальное имущество, чтобы он распоряжался им по своему усмотрению. Он волен продать его или сохранить».

Я подумал о горе мусора в его квартире, через которую теперь придется пробираться мне.

– «Я также завещаю племяннику жилые комплексы «Блаффс» и «Клиффсайд»…»