Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Сразу после покупки комнаты сюда была перевезена моя часть имущества, да так и осталась лежать неразобранной.

В мою дверь деликатно постучал Яков Моисеевич, на мое: «Открыто!» он лишь приоткрыл дверь и осведомился насчет обещанного им чая.

– Все-таки готово. Пожалуйте на кухню!

Но мне было не до чая. Сквозь книжные развалы я добрался до письменного стола, открыл верхний ящик и обнаружил в нем прямо сверху папку со всеми документами. Я взял свой старый паспорт, сберегательную книжку, положив на из место загранпаспорт, закрыл ящик стола, затем, выходя в коридор – и дверь комнаты и прошел на кухню.

Стол был сервирован для длительного чаепития – Яков Моисеевич Бридих постарался. Так что мне пришлось выпить чашку чая, буквально на ходу, потому что мне предстояло срочное дело.

Ну, действительно, комнату нужно было привести в жилое состояние. Не самому же сверлить дыры, развешивать полки и вешать шторы на окнах! Я после лечения был слаб, да и нужды ведь в этом не было – у меня должны были быть в Сбербанке деньги!

Если в Москве все эти годы я получал не пенсию, а деньги из учреждения Кудрявцева, то у меня должна была накопиться пенсия на сберегательной книжке! Почти за шесть лет!

Так и оказалось – на моем счете было более 250 тысяч рублей, и это меня порадовало. По крайней мере, не нужно считать каждый рубль – да я, честно сказать, и отвык ведь от этого за последние годы…

Следующие несколько часов я разыскал расположенную неподалеку фирму по оказанию услуг при переезде населения с места на место, привел в свою комнату дизайнера фирмы, с которой мы все осмотрели, наметили фронт и с о д е р ж а- н и е работ, и подписали договор. Я выдал аванс, после чего направился в сбербанк за деньгами, а дизайнер – за рабочими и экспедитором – покупку всего необходимого я также передоверил фирме услуг.

Пока я «убивал» полдня, катаясь по городу на автобусах и как бы вновь изучая его (я не был в Барнауле около шести лет, и за это время здесь кое-что изменилось), в моей комнате кипела работа.

Вернулся я домой лишь после звонка на мобильный телефон. Дизайнер – она же прораб, сообщила, что все готово – мебель собрана и расставлена, шторы и полки – развешаны по стенам, даже вымыты полы и стекла окон. Рабочих она отпустила, и теперь ждет меня для подписания акта приемки работ и получения окончательного расчета.

Мне пришлось звонить в дверь, открыл ее Яков Моисеевич, который, казалось стоял весь день у двери и ожидал меня.

– С вами, Виктор, таки не соскучишься! Я чувствую, мы заживем теперь весело и содержательно!

Я положил руки старику на худенькие плечи, и сказал как можно проникновеннее:

– Извините меня! Но если вас не затруднит еще раз приготовить на кухне чай, я, на этот раз не спеша, с удовольствием посижу с вами и расскажу все! А за суету и шум простите – очень хотелось одним ударом решить все проблемы.

– А так можно? – спросил Бридих, семеня за мной по коридору.

Я остановился у двери в свою комнату и твердо сказал:

– Еще как!

И зашел в комнату, которая буквально преобразилась за полдня. Окна были открыты, и ветерок шевелил летние шелковые портьеры. По периметру была расставлена мебель, на стенах прикреплены книжные полки, на которых аккуратно расставлены книги, видеокассеты. В серванте на полках за стеклом стоял небогатый набор фужеров, рюмок и вазочек, подключенный к антенне телевизор работал, показывая что-то многоцветное и поющее.

Девушка-дизайнер сидела за столом и смотрела телепередачу. Перед ней были разложены счета, какие-то бумаги, лежали ключи от моей квартиры.

– Ну, вот, принимайте работу! Приобрели в магазинах и все сделали, как мы оговорили в договоре.

– Вижу, вижу…

Я просмотрел счета, итоговую сумму за работу и купленные товары и рассчитался.

Мы пожали друг другу руки и расстались, чтобы больше не встречаться. Но и она, и ее сотрудники хорошо поработали, нужно сказать…

Чуть позже мы сидели на кухне, пили чай с бутербродами, потом незаметно на свет появилась бутылочка с вишневой наливкой – Яков Моисеевич, оказывается, был ярым садоводом, и сад на горе, который служил не одному поколению семьи Бридихов, теперь самолично содержал в полном порядке.

В самом начале разговора я узнал, что все его родственники постепенно уехали кто в Израиль, кто в США, а старшая внучка, выйдя недавно замуж, перебралась с мужем аж в Австралию… А Яков Моисеевич все тянул с переездом, хотя его и звали все родные – никак не мог решиться…

– Я ведь, Витя, последний Бридих в этом городе. Из живых, конечно… А на кладбищах нас лежит ого-таки сколько… И я считаю, память жива до тех пор, пока могилы охраняет хотя один живой. Ви так не считаете?

Ах, милейший Яков Моисеевич! Только такой старый умный еврей мог найти именно ту больную тему, которая настолько близка собеседнику, что обязательно разговорит его и заставит выложить о себе все, без утайки…

Я и рассказал ему все. Как работал под землей, как в результате ежегодно растет кладбище в городе Славограде…

А когда мы выпили по паре рюмок, под вишневую наливочку я рассказал и свою жизнь за последние шесть лет.