Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь

– Да, козел, – обрадовалась Жулия нужному слову. – Мы были как две нежные, трепетные розы. А ты… Ты просто растоптал нас! Чудовище!

– Козлы обычно капусту вытаптывают, – задумчиво проговорила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

– Какую капусту? – моментально потерялась Жулия.

– Зеленую, – терпеливо разъяснила я. – А иногда и белокочанная или цветная встречается. Такая сочная – просто пальчики оближешь!

– При чем тут капуста? – Лилиана плаксиво нахмурилась, задергала подругу за рукав. – О чем он вообще толкует?

Жулия глупо хлопала ресницами, давно потеряв нить моих рассуждений, и усердно морщила лоб, пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино. Дольшер молчал. Лишь кривил губы, видимо из последних сил сдерживая смех.

– Да, при чем тут капуста? – несколько подрастеряв боевой запал, поинтересовалась Жулия. – При чем тут она и Дольшер?

– Ну как при чем? – нарочито удивилась я. – Вы утверждаете, что он козел. Так?

Подруги закивали, несколько воспрянув духом оттого, что беседа свернула в нужное им русло.

– Ну вот, – терпеливо, будто общаясь с маленькими детьми, продолжила я. – Я же говорю, что козлы обычно имеют дело только с капустой. Это если в плане еды. А в плане общения, простите, с козами.

Дольшер хрюкнул что-то неразборчивое, закрыл лицо руками. Его плечи мелко затряслись от беззвучного хохота.

– Не поняла, – честно призналась Жулия после секундной оторопи. – Ты нас что, козами назвал?

И она воинственно сжала кулаки. Качнулась по направлению ко мне, обдав меня невыносимым ароматом выпитого спиртного.

– Простите, не надо переиначивать мои слова, – вежливо ответила я, краем глаза заметив, как Дольшер мигом прекратил смеяться. Даже привстал, будто готовый в случае чего прийти ко мне на помощь. – Козами вы назвали сами себя. Извините, но мужчину прежде всего делает женщина. Не верю, что вы с самого начала не знали привычек и образа жизни Дольшера. Он достаточно известная личность в этом городе, причем известная именно любовными подвигами. Но, несмотря ни на что, вы сочли возможным начать с ним отношения. Надеялись перевоспитать? Так чья вина, что этого не получилось? Ваша или его?

Жулия и Лилиана переглянулись и в унисон обиженно засопели после моей спокойной и резкой отповеди. Я с легким торжеством посмотрела на Дольшера. Пусть знает, что иногда и словами можно добиться очень многого! Не все же споры решать в базарной склоке и драке с вырыванием волос.

– И что нам теперь делать? – слегка протрезвевшим голосом спросила Жулия.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Работайте над собой, девушки. На вас вон какие мужчины сегодня заглядывались.

– Правда? – оживилась Лилиана. – Какие?

– За соседним столиком сидели, – пояснила я. – Сначала слюнями исходили, а как увидели ваши пьяные подвиги – мигом испарились. Самим-то не стыдно? Нет более отвратительного зрелища, чем пьяная женщина, говорю совершенно откровенно!

– Но мой день рождения… – робко залепетала Жулия. – Неужели нельзя хоть немного расслабиться?

– Немного – можно, – милостиво разрешила я. – Только буянить зачем? Фарна опять-таки обидели ни за что ни про что. Он-то вам что плохого сделал?

– Так они на Даритане одними жуками питаются, – промямлила Жулия. – Я лишь правду сказала…

– И что? – Я презрительно фыркнула. – Между прочим, тебе, милочка, похудеть совсем не мешает. Сама прекрасно об этом знаешь. Но когда слышишь о своих недостатках из чужих уст, то чувство такое, будто пальцем в открытой ране ковыряют.

Жулия вспыхнула от смущения, будто маков цвет. Дернула подругу за руку и осторожно, бочком, принялась пятиться от нашего столика, словно опасаясь, что я кинусь им наперерез, остановлю и продолжу отчитывать их.

– Мы пойдем? – нерешительно спросила Лилиана, отступая крохотными шажочками от нашего столика. – Пожалуйста, отпустите нас.

– Идите. – Я великодушно кивнула. – Но больше не безобразничайте. Ясно?

– Ага, – хором ответили подружки. Развернулись и бегом ринулись прочь из трактира, по дороге не глядя кинув деньги на стол.

Н-да, кажется, Фарн сегодня месячную выручку сделал с такими щедрыми клиентами. Я перевела взгляд на Дольшера и моментально смутилась. Он рассматривал меня так пристально, будто впервые увидел.

– Ты чего? – спросила я, насупившись. – Что-то случилось?

– Да нет, ничего особенного, – Дольшер как-то странно улыбнулся, – Просто чем дольше общаюсь с тобой, тем больше ты меня поражаешь.

– Надеюсь, с хорошей стороны? – Я нервно рассмеялась, пытаясь скрыть чувство неловкости.

Дольшер ничего не ответил. Загадочно хмыкнул, но глаза отвел, поняв, наверное, что это неприлично – так глазеть на собеседника.

– То, что ты говорила Жулии и Лилиане… – произнес он, смахивая несуществующие крошки со стола, – Ты действительно так думаешь?

– Я много о чем им говорила, – Я нахмурилась, не понимая, куда клонит Дольшер, – Что ты имеешь в виду?

– Абсолютно все, – Дольшер вновь на меня как-то странно взглянул, – То, что именно женщина делает мужчину тем, кем он является. Но самое главное: твои слова про козла и коз. Ты считаешь, что Жулия и Лилиана сами виноваты, раз начали со мной встречаться?