Частная жизнь адмирала Нельсона

«Не проронив в ответ ни слова, — продолжает свой рассказ Хэслвуд, — и даже не пошевелившись, лишь пробормотав что-то в том роде, что теперь ей ясно, как поступить, леди Нельсон вскоре вышла из комнаты и уехала. После чего Нельсоны никогда вместе не жили. Если я не ошибаюсь, — заканчивает Хэслвуд, — лорд Нельсон формально оставил ее светлость еще до возобновления службы на флоте». Похоже, процедура расставания оказалась недолгой. По словам главного инспектора флота сэра Эндрю Хэмонда, Нельсон заехал в дом на Дувр-стрит и прошел наверх. Жену он застал в спальне лежащей на кровати. Она протянула к нему руку и произнесла: «Ты человек чести, других таких на свете нет. Так вот, скажи по чести, подозревал ли меня когда-нибудь в супружеской неверности или слышал от кого, будто я тебе изменяю?» «Нет, — ответил Нельсон, — такого не было». С этими словами он вышел из дома и больше не возвращался. В тот же вечер он написал Фанни несколько строк, извещая о своем прибытии в Саутгемптон и прося передать привет отцу и «всей семье». Далее он перевел на ее счет 400 фунтов и распорядился о «приличных ежеквартальных выплатах». К тому времени дом в Суффолке, Раундвуд, уже продали, и Нельсон, не желая оставлять жену без крыши над головой, заплатил за год вперед за дом на Дувр-стрит, 17.

ГЛАВА 22 Ла-Манш

Поцелуй много раз от меня нашу дорогую Горацию

Еще два месяца назад, сразу по прибытии в Большой Ярмут, Нельсон, даже не успев никому дать знать о своем возвращении в Англию, написал секретарю адмиралтейства сэру Эдварду Берри: «Надеюсь, мое вынужденное сухопутное путешествие со Средиземноморья (оно заняло шестнадцать недель полного безделья) не будет истолковано как желание хоть на время отойти от активной службы». С горечью ссылаясь на письмо лорда Спенсера, где тот упрекал его за задержку в Италии, Нельсон далее выражает надежду, что новая работа не будет канцелярской. Еще будучи на Средиземноморье, он слышал от капитана Александра Белла, будто ходят слухи о его назначении на пост, занимаемый ныне лордом Кейтом. Сам Нельсон считал более вероятным другой вариант — пост заместителя командующего флотом в Ла-Манше. Правда, его смущала возможная реакция самого командующего, графа Сен-Винсена: с ним у Нельсона существовал давний спор насчет призовых денег. Сен-Винсен претендовал на определенную долю от них, хотя и отсутствовал, правда, временно, когда корабли противника были захвачены в плен. Нельсон же настаивал, поскольку фактически в то время флотом командовал он, на причитающейся ему сумме в 20 тысяч фунтов. «Мой командующий удалился, прихватив все деньги, добытые мною в бою, — язвительно писал Нельсон. — Ну и Бог с ним! С меня достанет чести.

Однако пусть не думают, будто я буду спокойно наблюдать за тем, как у меня отнимают мое имущество, пока он наслаждается жизнью в Англии… На моей стороне справедливость, честь и традиции флота, на его — двоедушие, сила, деньги и подлость» [36].

Когда назначение все же состоялось и недавно произведенный в вице-адмиралы Нельсон отбыл на южное побережье Англии к новому месту службы, при встрече с лордом Сен-Винсеном щекотливый вопрос не затрагивался. Но Нельсону он по-прежнему не давал покоя, и, как командующий сообщал секретарю адмиралтейства, «прибыл он сюда в настроении отвратительном… выглядит и ведет себя так, будто совершил за моей спиной дурной поступок и теперь опасается, что мне об этом стало известно… Бедняга! Его обуревает тщеславие, он страдает от слабости и безрассудства. Весь увешан лентами и орденами, хотя делает вид, будто устал от почестей, оказываемых ему повсюду на пути сюда». В другом письме Сен-Винсен отмечает: «Расстались мы добрыми друзьями, и поскольку всей славой, титулами и отличиями он обязан моей поддержке, я и впредь буду оказывать ему всемерное содействие. Он тщеславен и слаб и потому падок на лесть и на все, ей сопутствующее». И действительно, Сен-Винсен оставался к Нельсону неизменно добр и не упускал случая заверить, что, какие бы он ни находил в нем личные недостатки, как морского офицера он ставит адмирала чрезвычайно высоко: «Помимо Вас и Трубриджа, — писал он Нельсону, — я не встречал в нашем деле людей, способных так же заразить своим духом других… Вся деятельность Вашей светлости, начиная с первых шагов и по сей день, вызывает наше постоянное восхищение. Сравнения неуместны: все знают — НЕЛЬСОН один».