Частная жизнь парламентского деятеля

О, как лжива эта жизненная комедия, где вещи никогда не являются в своем истинном свете, и люди постоянно прячут свой настоящий облик! Эта дурная мать, сердце которой изсушила пустота светской жизни, является защищать свою дочь, которую никогда ни капли не любила, защищать от него, от него, который ее обожает, и так как он не обладал наглостью и медным лбом Диля, не мог с цинической усмешкой относиться к общественному мнению, то и должен склонить голову перед судьбой, должен признать себя виновным.

То, как встретила его г-жа Керие, разсеяло его опасения.

— Здравствуйте, мой милый Тесье,— сказала она, протягивая ему руку.— Я так давно вас не видала. Не стыдно ли забывать своих друзей?

Мишель отвечал, стараясь скрыть свое волнение:

— Вы знаете, как я занят, с самаго приезда.

— Да, да, я знаю, потому и прощаю вас. Как здоровье вашей супруги?

— Она совершенно здорова, благодарю вас.

— A дети?

— Дети то же здоровы.

— Ах, здоровье всего дороже!.. A за то время, что вы о нас позабыли, у нас столько важных перемен… вы слышали?

Мишель опять почувствовал, что сердце его сжалось:

— О! — произнес он.

— Да,— отвечала г-жа Керие,— положение затруднительное, и мы нуждаемся в вашей опытности и руководстве… Но скажите, я вас не отвлекаю от дела? Вы можете мне подарить несколько минут?

— Я к вашим услугам.

— Ну, так в двух словах, вот в чем дело. Бланка выходит замуж. Вы знаете, что она уже отказала нескольким претендентам, хотя представлялись выгодныя партии. Мы предоставляем это ея свободному выбору — и я, и мой муж. Но на этот раз мы считаем необходимым вмешаться. Она уже в тех летах, когда пора подумать серьзно о своем положении. Неправда-ли и ваше мнение таково?

Мишель сделал над собою усилие, чтобы ответить:

— Разумеется.

— Прекрасно. Ей сделал предложение человек, который обладает всеми необходимыми качествами. Он, правда, не первой молодости, но как вы сами знаете, это является лишь гарантией счастья. У него прекрасное положение, значительное состояние… Он, кажется не принадлежит к числу ваших друзей…

Так как она остановилась, Мишел переспросил:

— Из моих друзей?

— Я говорю о ваших политических друзьях. Это г. Граваль… Вы его знаете, не правда ли?..

— Да, я его немного знаю.

— Это, кажется мне, в высшей степени порядочный человеь, хотя немного слишком красный. Быть может когда он был депутатом, у вас с ним были схватки. Но это конечно не может Бланке помешать выйти за него. К тому же он более не занимается политикой и всецело отдался своим историческим работам. Мы надеемся, что вы не откажетесь нам помочь в этом деле и так как мы находим этот брак вполне приличным, окажете свое влияние на нашу дочь?

Мишель не отвечал ни слова.

— Что-жь, можем мы на вас разсчитывать? — спросила она еще раз.

Казалось он раздумывал:

— Граваль,— сказал он с усилием, после непродолжительнаго молчания,— не принадлежит к числу людей, убеждениям которых я симпатизирую. Но это конечно не имеет значения для m-lle Бланки, а ничего пятнающаго честь я не знаю за ним.— Он остановился.

— И так это дело решенное? — сказала г-жа де-Керие.

— Позвольте, сударыня,— отвечал он.— Я сказал вам, что никогда не слышал ничего худого о г. Граваль, что конечно уже много для человека, который занимается политикой… Но я его очень мало знаю. Прежде чем вмешаться в это дела, я должен собрать сведения на его счет… Дайте мне два или три дня, и тогда я напишу m-lle Бланке…

— Напишете? А почему бы вам не повидаться с ней?

— Или я увижусь с ней… смотря по обстоятельствам…

— Я буду вам очень благодарна. Еще раз прошу извинения, что вас обезпокоила. Быть может я помешала вам пожать новые ораторские лавры.

Она ушла, с любопытством бросая взгляды на фигуры, сновавшия около нея. Мишель же возвратился в залу заседаний и молча занял свое место. Уже перешли в текущим делам, и прения шли среди всеобщаго равнодушия. Трибуны были пусты. Глухие голоса ораторов терялись в гуле разговоров.

— Вы сделали ошибку,— сказал Торн тоном упрека, протягивая руку Тесье и собираясь уходить

— Мне-то что за дело? — пробормотал Мишель, нахмурившись.

Торн на мгновение остановил на нем проницательный взгляд:

— В наших руках сосредоточены такие важные интересы,— сказал он медленно,— что этого не следует забывать!

— Забывать? — переспросил Мишель с искусственным смехом.— Но мы только о них и думаем.

И сухо прибавил:

— Только мы не всегда согласны, вот и все!