Частные уроки рунографии

— А документы на дом? Дарственная, или что ты там задумал? Мой почерк ты тоже подделаешь? В суде такое не пройдет.

— На суд, милая моя, не слишком надейся. Суд — удовольствие дорогое и долгое. Если захочешь со мной судиться, малыми денежками не отделаешься. Через годик, когда по судам потаскаешься, сама придешь в ножки кланяться. Может, дом я и не отсужу, но тебя разорю — это уж точно. Все потеряешь.

Фо устало прикрыла глаза и тут же их распахнула. Нет уж, слабости она не покажет.

— Нет. На суд с тобой деньги я найду. Пусть разорюсь, а своего не отдам. И запугать себя не дам.

— Вот что, дорогуша, — впервые подал голос «крыса», и Фо вынуждена была признать, что этот скрипучий, лениво-равнодушный голос мгновенно взрезал ее тщательно выстаиваемое спокойствие, как бритвой, — Ты не хорохорься и хорошенько подумай, противу кого идешь. Твой здоровячок, что за дверкою стоит, тебя не спасет. Соглашайся по-хорошему, пока мы тебя просим. Потом просить не будем. Сама задаром отдашь, да еще просить будешь.

Фо едва удержалась, чтобы не облизнуть пересохшие губы. Показывать сейчас страх было бы очень неуместно.

— Не надо мне угрожать, — очень спокойно произнесла она.

— А то что? Ты, дорогуша, не понимаешь. Одна ты теперь осталась. Покровителя теперь у тебя нет. Защищать некому. На слуг не надейся, слуги они и есть слуги — сегодня здесь, а завтра другому служат. Нет у тебя выбора. Давай, подписывай бумаги, и мы пойдем уже. Засиделись что-то.

— А вот и нет, — неожиданно тонким и пронзительным голосом выкрикнула Фо, устыдилась этого, прокашлялась и твердо продолжила, — Есть у меня покровитель. Не такая уж я беззащитная.

— Это кто же? — с издевкой сощурился Савер, — Один из гусей разряженных, что поиграться сюда ходят?

— Рейк Орсет, — выпалила Фо и гневно насупилась. Так ему и надо, нахалу долговязому! Раз она не может свести с ним счеты по-другому — пусть хоть так! Будет знать, как пакости творить! Она долговые расписки ему еще припомнит, ох припомнит!

— Орсет? Тот самый Орсет? — переспросил Бертан и растерянно оглянулся на Савера. Тот задумался, нахмурился, раздосадовано щелкнул языком… Потом окинул Фо оценивающим взглядом и откинулся на спинку софы.

— Может, и не врешь. Видели его мои малые здесь на днях. Любовничек, значит?

— А вот это не твое дело! — свирепо вскинулась Фо, чувствуя, как мгновенно запылали ее щеки.

— Ну-ну, — гнусно и похабно ухмыльнулся Савер, раздевающим взглядом окидывая весьма недурственную женскую фигуру, — С Орсетом дел иметь не хочу, но, если он на моем пути станет, кланяться не буду. Так и передай ему.

— Непременно, — сухо ответила Фо, с трудом скрывая удивление тем, как быстро отступился Савер. Что, впрочем, очень не понравилось Бертану.

— Что, мы вот так и уйдем? — вызывающе обратился он к своему спутнику. Но Савер посмотрел на него пустым тяжелым взглядом из-под полуопущенных век и ничего не сказал. Хорек мгновенно стушевался и пробормотал:

— Я… вещи Дира… Я их должен забрать.

— Непременно, — повторила Фо, наблюдая за тем, как гости встали и собираются уходить, и не делая ни малейшей попытки подняться с кресла, — Через неделю, когда выйдет срок установленной в его покоях магической защиты, я отдам тебе все, что захочешь.

— Неделя? — сдавленно переспросил Бертан.

— Не раньше, — решительно подтвердила хозяйка.

Хорек небрежно попрощался, бросил на Савера взгляд, который Фо определила как отчаянный, и вышел вон. Крыса тоже особой дружелюбности не излучал, однако та мрачная задумчивость, с которой Савер уходил, не понравилась женщине куда больше.

…Приплетать в свои дела Рейка Орсета Фо не собиралась и никогда не совершила бы подобного безобразного поступка, если бы не исключительные обстоятельства. В момент разговора с Савером она просто не видела другого способа выйти из-под сиюминутного давления «крысы» и теперь надеялась только на то, что имя богатого и влиятельного горожанина даст ей нужную отсрочку, чтобы поправить свои дела. Еще она очень надеялась на то, что факт использования ею имени Орсета в корыстных целях никоим образом не дойдет до самого его обладателя. Конечно, если вдруг Рейк появится перед ней и начнет обвинять — к чему она уже стала вполне привыкать — в мошенничестве, она будет все отрицать. До последнего слова отрицать. Но ей почему-то казалось, что слушать он не станет и ее плачевные обстоятельства в расчет не примет. А потому она просто надеялась… Она дала себе зарок больше никогда и ни при каких обстоятельствах не обращаться к имени Рейка Орсета и вскоре выбросила эту заботу из головы. У нее были проблемы и посерьезнее.