Частные уроки рунографии

— Отчего ж нет, — с довольным видом развел руками Савер, — Ежели сторгуемся на первом, решим и со вторым. Только долго тянуть я не буду — это ты, милочка, сразу учти. До ночи даю тебе время. До ночи ихний батюшка вряд ли о сынке всполошится, а уж после ночи, ежели дело не сделается, вся правда наружу и выйдет. А Орсет, как я слышал, грозен и на расправу скор!

— Смотри, чтобы он с тобой не расправился, — буркнул Арьест, однако угроза лишь насмешила «крысу».

— Так я ведь не при чем, милок! Это вам двоим есть что скрывать, а мне-то что? Я только золотишко свое хочу вернуть! Не чужое, заметь, а только свое!

Рука его между тем дрогнула в едва заметном жесте и два бугая, стоявшие у дверей, шагнули вперед с явным намерением вывести Арьеста. Фо успокаивающе положила свои пальчики на запястье молодого человека:

— Все будет хорошо, не беспокойтесь, Арьест! Я постараюсь сделать все, чтобы вы не пострадали!

— Нет, что вы! — изумился юноша, приподнимая ее руку и галантно прикладываясь к женским пальчикам, — Это я должен вас утешать. Это из-за меня вы попали в такую переделку! Это я должен помогать вам!

Фо, несмотря на драматизм ситуации, рассмеялась. Милый, милый мальчик!

Савер, проводив взглядом под присмотром уходящего молодого Хоргана, обернулся к хозяйке:

— Ну, дорогуша, ты ведь понимаешь, что наш разговор не последний. Найди тайник и сделай так, чтобы мне не пришлось делать тебе больно. И тогда всем будет хорошо.

— Ты вернешь ему кольцо и все останется между нами?

— Так ведь и я того же хочу! — ненатурально обрадовался Савер, — Рейк Орсет ни об чем от меня не узнает. До тех пор, пока ты не начнешь брыкать, дорогуша. А уж потом — не обессудь. Молодому Хоргану беда будет небольшая — ну пожурит его батюшка, деньжат карманных лишит, и будет. А вот тебе, милая, не позавидуешь. Загремишь в темницу за убийство… или Орсет осерчает. Кто знает, что хуже? Покровитель он не надежный, это я тебе сразу скажу, бабенок у него бывало много, только долго он за них не держится.

— Много? — упавшим голосом переспросила Фо и тут же с досады поморщилась: и вовсе не интересует ее личная жизнь Орсета! И тем более не стоит узнавать о ней от этой мерзкой крысы! Зато Савер довольно ухмыльнулся:

— Много, много! Так что тебе, рыженький цветочек, лучше бы со мной не ссориться. Кто знает, может, завтра ты сама меня о помощи прибежишь просить?

— Не бывать тому, — прошипела Фо, отодвигаясь от короткопалой ручки, неожиданно протянувшейся к ее лицу.

— А это мы еще посмотрим, — гнусно осклабился Савер и направился к двери, — Так к полуночи жди меня! Непременно буду! А ежели раньше захочешь видеть — пошли своего слугу в трактир «Пьяная сова», что на Малой Горбатой. Передашь чего хозяину — я все знать буду.

Выпроводив гостей и порядком взбудораженных слуг, так и не осмелившихся спросить, что же происходило за закрытыми дверями, Фо еще долгое время бродила взад-вперед по гостиной, пока не поняла, что ужасно устала. От дум, от проблем, былых и будущих, от тревог… Времени у нее достаточно — до полуночи она все успеет обдумать, а насчет того, чтобы раньше видеть — ну это уж навряд ли! Савер, она была в том уверена, не станет причинять вред Арьесту, и пока не наступит назначенное «крысой» время, за юношу можно было не беспокоиться. А вот что делать ей самой — Фо прекрасно представляла.

Хозяйка особняка приказала приготовить горячую ванну и хороший завтрак; долго нежилась в ароматной, густо сдобренной розовым маслом воде, смывая с себя усталость и дурные мысли; потом некоторое время провела у камина, осторожно высушивая свои роскошные меднорыжие волосы и раз за разом проводя по ним деревянным гребнем, неторопливо завтракала… вернее, делала вид, что завтракает, потому как кроме кусочка вымоченного в горячем отваре сухарика в горло ничего не лезло. С ней всегда так бывало: если сильно волнуется или беспокоится — есть не может, вот другие едят как не в себя, а она не может. Потому, когда Халлер умирал, она так похудела, что кожа да кости остались. Это сейчас она слегка округлилась, но кто знает, какие времена теперь ее ждут? О боги, да о чем она, собственно, думает? Причем здесь фигура, когда жизнь на кону?..

Потом Фо вернулась в будуар, долго и придирчиво выбирала наряд, хотя выбирать-то и нечего было — знамо дело, куда собралась. Однако траурные одежды женщина все-таки отложила. Ни к чему заранее вызывать подозрения. Достаточно хорошенькой темной шляпки с большими полями, украшенными перьями, и красивой темной вуалью. А вот платье… пожалуй, сойдет и этот скромный коричневый костюм с изумительными черными кружевами — наряд, может, и не экстравагантный, зато весьма шедший к ее утонченному облику. В конце концов Фо даже несколько повеселела: из зеркала на нее смотрела изящная модная дама с тонкими чертами удлиненного лица и превосходной фигурой с подчеркнутой узорчатым поясом тонкой талией. Излишняя бледность щек выгодно оттеняла глубину запавших глаз и четкую линию рта, и Фо подумала, что выглядит не так уж и плохо.