Частный капитал в СССР

Шестой пункт в этой практике, на какой надо будет обратить особое внимание‚ — это полная почти неразработанность мер для обложения частного кредитного капитала. Выше мы видели его размеры и значение для буржуазного накопления. Общественное мнение вполне основательно признаёт денежно-кредитные операции капиталистов самою выгодною отраслью их деятельности. И как раз эти операции остаются у нас на деле почти полностью без налогового обложения, тогда как капиталистическая и трудовая частная промышленность и торговля обложены. Главное затруднение здесь — отсутствие таких резко бросающихся в глаза внешних признаков, какие есть до некоторой степени в торговле и отчасти в промышленности. Но это затруднение не непреодолимое. Мы видели выше (глава шестая), что две трети частного кредитного капитала помещаются в капиталистическую среднюю и крупную промышленность и торговлю. Число всех таких предприятий не безмерно велико, всего около 180 тыс., и их деловые книги (которые они обязаны и должны быть обязаны вести) контролируются фининспекторами. Данные этих книг и выводимых по ним балансов содержат, как мы видели из анкеты Наркомфина, сведения о весьма крупных суммах частого кредитного капитала, о сотнях миллионов. Можно установить, например, обложение определённым процентом всех кредитных оборотов данного торгового или промышленного предприятия (с принятием мер к отнесению этого обложения за счёт соответственного уменьшения процентов по этим кредитным сделкам и т. п.). Можно наметить и некоторые другие зацепки для решения той же задачи; входить в технику здесь не место, но сама задача должна быть поставлена практически, в отличие от того, почти полного налогового невмешательства в доходы капиталистического денежно-кредитного рынка, какое существовало до сих пор. Отсутствие энергии в этом отношении, хотя и неосознанное, можно поставить в некоторую внутреннюю связь с первоначальными расчётами на роль капиталистов для образования внутреннего фондового рынка, где можно было бы размещать госзаймы. Выше уже охарактеризован тот перелом в ориентировке, который в этом отношении наступил в Наркомфине после т. Сокольникова, и показана его правильность.

В связи с вопросом об обложении частного капитала необходимо отметить ещё два обстоятельства. Вопервых, года полтора тому назад у нас были распространены подсчёты некоторых тогдашних работников о неслыханно громадном обложении частного капитала. Выходило так, что не только, не может быть никакого значительного накопления, но вообще остаётся удивляться, как эти страдальцы ещё существуют. Получалось, будто налоги и налогообразные платежи должны поглощать у частных предпринимателей 70% и 80% и даже 91% всего их дохода (за вычетом издержек по самим операциям, но без налогов). Загадкой оставалось, почему же эти самоотверженные люди всё же занимаются торговлей, если вряд ли на остаток можно обеспечить семье хотя бы уровень жизни малоквалифицированного рабочего?

Тенденциозность и агитационное устремление этих выкладок были ясны и тогда. Задачей их было создать впечатление такого, якобы существующего, крайнего переобложения частного капитала, чтобы подготовить почву для той политики большего благоприятствования ему, какая одновременно проводилась тем же аппаратом путём скромной разработки и проведения различных сложных, длинных и путанных таблиц ставок и окладов, прилагавшихся к соответственным постановлениям и правилам. Не забудем, что все эти выкладки делались, печатались и рекламировались в то самое время, о котором теперь и Наркомторг, и Госплан, и т. д. на основании всех произведённых затем обследований и собранных материалов установили, что одно чистое накопление у частников составляло тогда не менее 30% в год на капитал.

Теперь секрет этих статистических фокусов раскрыт полностью. «Ларчик просто открывался». Оказывается, тенденциозные агитаторы в пользу частного капитала, — кто, вероятно, сознательно, а кто, надо думать, по невежеству или отсутствию чувства ответственности за свои выступления, — применяли такой приём. Известно каждому, что если торговец платит аренду за торговое помещение, то он включает её в цену тех товаров, какие в этом помещении продаёт. То же относится к уплате промыслового налога и т. п. Так вот статистические фокусники делали допущение, скромно не подчёркивавшееся ими в выступлениях, что торговец не включает в цену продаваемых товаров ни аренды за помещение, ни промыслового налога и т. п. Добряк торговец в СССР — в отличие от торговцев всего мира — будто бы не перелагал на потребителя полностью тех расходов, какие необходимы для продажи товаров. Особенно неуместно и невозможно было такое предположение в годы переживавшегося в то время страной товарного голода, когда не торговец гнался за потребителем, а потребитель за торговцем.