Частный сыск есаула Сарычева

Стук в дверь заставил его поднять голову и прислушаться. Ветер шалит? Кому бы в такую погоду прийти к старому, одинокому человеку? Но стук повторился.

Старик отворил. На пороге стоял мокрый, заросший щетиной высокий человек, в котором с трудом можно было узнать всегда подтянутого и элегантного Павла Сарычева.

Пропустив его в дом, старик высунулся за дверь – не видел ли кто, как к нему пришли? Нет, похоже, все соседи сидят дома. Да и не очень-то разговорчивы люди трущоб о своих и тем более чужих делах: надежнее держать язык за зубами.

Бросив под ноги Павлу тряпку, старик буркнул:

– Сними все. Сейчас согрею воды вымыться. Потом наденешь это, – он достал старый халат и положил его на топчан.

– Спасибо, – сдирая с себя провонявшую одежду, глухо поблагодарил Сарычев.

– Пойду приготовлю мазь, – бросив взгляд на израненное тело гостя, сказал старик. – А ты мойся. Одежду я сожгу в печи. Ее больше нельзя носить.

Павел сел в большое деревянное корыто и, морщась от боли, вымылся. Старик намазал его снадобьями, помассировал и укрыл теплым, стеганым одеялом. Вздыхая, прошаркал к корыту, выплеснул за порог грязную воду, потом развел огонь в печи и бросил в него одежду, предварительно вынув из кармана серебряный портсигар и положив его рядом с гостем, устало прикрывшим глаза.

Когда старик задул огонек каганца, Сарычев уже спал… Проснулся Павел поздно – солнце поднялось высоко, в доме было тихо, рядом с топчаном стояла чашка остывшего чая. Негромко постанывая – все тело болело, как будто его перемололи в мельничных жерновах, – есаул поднялся и, выпив чай, принялся ждать возвращения хозяина.

Старик пришел примерно через час. Подал Сарычеву пиалу с рисом и, сев напротив него, сообщил:

– Тебя ищут.

– Кто? – жадно поглощая пищу, откликнулся есаул.

– Все, – хитро усмехнулся старик. – Полицейские, люди Филиппова и Дасти. Ты всем им нужен. Но здесь тебя не найдут. Я долго ходил, много слушал, что говорят на базаре. Тебе нельзя выходить отсюда.

– Надо, – отставив пустую пиалу, вздохнул Сарычев.

– Нельзя, – повторил старик. – Кто-нибудь из них тебя обязательно увидит, а ты еще болен и слаб. Сначала наберись сил. Я купил мяса, буду тебя кормить.

– Хорошо, сегодня я никуда не пойду. Но завтра…

Китаец, не отвечая, встал и принялся стряпать. Взяв клочок бумаги, Павел нарисовал на нем замысловатую вещицу и показал рисунок старику:

– Можно заказать?

– Да. – Китаец всмотрелся в чертеж и посоветовал: – В этом лучше положись на меня. Все будет сделано, но понадобится несколько дней, поэтому отдыхай.

Сарычев завалился на топчан и закрыл глаза. Спать! Сон приносит отдохновение и новые силы, а они ему еще очень понадобятся…

На следующий день он почувствовал себя лучше – то ли отоспался, то ли его могучий организм сумел перебороть усталость и боль? А может быть, помогли забота и лечение старого китайца, владевшего секретами древней медицины?

Рассматривая свое лицо в небольшом зеркальце, Павел поразился, как оно изменилось за прошедшие дни – щеки заросли рыжеватой щетиной, обострились скулы, запали глаза. Бриться или нет?

С одной стороны, его труднее узнать в заросшем щетиной человеке, а с другой – небритый, одетый в старый китайский халат, – он будет поневоле привлекать к себе подозрительные взгляды полисменов, недолюбливающих бродяг. Если он попадет в руки полиции, можно поставить крест на задуманном, поскольку его обязательно опознают и отправят в тюрьму, а там набьют на шею деревянную колодку и бросят в глубокую яму. Азиатская тюрьма – страшное место. Нет, спасение только в незаметности, полном слиянии с толпой прохожих – раствориться среди них, потеряться, стать для чужого глаза неотличимым от остальных. И Сарычев начал соскребать со щек многодневную щетину.

Взяв деньги, он собрался уходить. Старик порылся в углу, перебирая разный хлам, и достал продолговатый предмет, завернутый в старую холстину. Развернув ее, он протянул есаулу узкий, обоюдоострый кинжал в кожаных ножнах:

– Возьми, тебе нельзя без оружия.

С благодарным поклоном приняв кинжал, Павел спрятал его под халат и вышел.

Первым делом он решил посетить лавку корейца Ли, торговавшего одеждой. Там можно подобрать костюм и обувь любого размера и по сходной цене. К тому же кореец не отличался болтливостью и, как успел раньше убедиться Сарычев, не был связан с полицией и гангстерами, если не считать того, что постоянно платил отступное тем и другим.

Пробравшись затхлыми закоулками к лавке, Павел толкнул скрипучую деревянную дверь. Звякнул колокольчик, известивший хозяина о приходе клиента, и из-за пестрой занавески вышел сухонький, хитро улыбающийся Ли.

– Надо приличный костюм, обувь, белье, – на английском сказал Павел. – Желательно, новое.

– Найдем, все найдем, – жестом пригласив его пройти за занавеску, заверил хозяин лавки.

Убежав в соседнюю комнату, он вынес приличный, темный костюм-тройку, белую рубашку и ботинки. Метнувшись к полкам, достал белье и носки.

– Меряй, сейчас дам галстук, – подавая вещи Павлу, сказал кореец. – Возьми еще пару рубашек и белье. Пригодятся.