Частный сыск

— Больше некому… — И вдруг Чернов будто опомнился: — Вы уже сообщили в милицию! Они сейчас приедут, а вы меня специально задерживаете!..

— Рада бы, да телефон не работает, — улыбнулась Наташа.

Улыбнулась так искренне, так обезоруживающе, что Григорий не мог не поверить.

И напряжение сразу спало, улетучилось. Наташа убедилась окончательно, что Чернов не сделает ей ничего плохого, а тот, в свою очередь, понял, что Наташа ему не враг.

— Вы оклеветали себя на суде?

— Да…

— Вы не убивали Бортникова и Ротова?

— Сыном клянусь, не убивал…

— Но почему нашлось столько свидетелей, которые видели вас пятого апреля? Инспектор ГАИ, старушка соседка, служащие аэропорта?

— Это был не я…

Кишка тонка человека зарубить? На тебя спихнул?… А тебе не привыкать! Да, не привыкать? Ротова и Бортникова ты?…

— Заткнись! — прокричала Наташа. — Заткнись немедленно!

Получилось довольно грозно. Во всяком случае, этот крик ошеломил Чернова, заставил его смолкнуть.

«Надо говорить с ним, как врач психиатрической лечебницы разговаривает со своим пациентом — четко, коротко и ясно».

— Чернов, вы считаете, что это я убила вашего друга? — Она заставила свой голос звучать ровно. — Так вот, я пришла сюда после того, как убийство было уже совершено. На меня набросились собаки и чуть не разорвали в клочья, я чудом спаслась. Можете проверить, где-то во дворе должны быть остатки моей шубы.

— А как же?… — попытался было что-то возразить Григорий, но Наташа резко оборвала его:

— Ни за какие ниточки я не дергаю и дергать не собираюсь. Со следователем Порогиным у меня нет никаких отношений, кроме, разумеется, деловых. Вы вчера явились в мой дом и сказали мне про Никифорова. Я сочла своим профессиональным долгом проверить эти сведения и именно поэтому, установив возможное местонахождение Анатолия Сергеевича, села на электричку и…

— Я вам верю!.. Я верю!.. — вдруг воскликнул Чернов и тут же весь как-то обмяк, ссутулился, размазывая своей большой ладонью слезы по щекам. — Простите, я не сообразил… У вас же маленький ребенок, вы бы не смогли… Вы женщина… А тут топором… Да и зачем вам?… Вы же… Ах, ну да… Но просто… А кто же тогда?…

— Получается, что вы. Ведь об Анатолии Сергеевиче знали только я и…

Казалось, она ступила на острое лезвие. Ведь если Никифорова действительно убил Чернов, то что ему стоит прикончить и ее? Тем же топором, нужно только вытащить его из головы.

Но с каждой секундой Наташе становилось все ясней и ясней: Григорий не виноват.

— Что значит не… — Наташа осеклась, и Григорий прочел в ее глазах, что она наконец о чем-то начала догадываться.

— Но тот человек был, вероятно, очень похож на меня, — продолжил он. — Тот человек ездил на таком же, как у меня, автомобиле, с такими же, как у меня, номерами… Даже агентов ФСБ убили на моей даче. Теперь вы понимаете, как тщательно все это было подстроено?

— Но почему же вы сами рассказывали об убийстве с такой достоверностью? — В Наташином взгляде опять появились искорки недоверия.

— Так мне ж подсказывали, меня ж направляли… Следователь спрашивал меня: «Вы спрятали трупы в коробки и оттащили их в погреб?» И я отвечал: «Да, я спрятал трупы в коробки и оттащил их в погреб». Следователь спрашивал меня: «Вас остановил инспектор ГАИ на пятнадцатом километре Ленинградского шоссе?» И я отвечал: «Да, меня остановил инспектор ГАИ на пятнадцатом километре Ленинградского шоссе». Следователь спрашивал…

— Не продолжайте, все понятно, — остановила его Наташа. — Но зачем вы признавались во всем этом? Кто вас за язык тянул?

— Я боялся…

— Чего вы боялись?

— Я боялся, что они уничтожат мою семью. Они грозили… Они взорвали машину…

— Кто — они?

— Я не знаю… — Чернов громко сглотнул. — Следователь… Нет, не лично… Он подсылал ко мне людей…

— Каких людей?

— В тюрьме… Внутренняя охрана, они пытались сделать из меня стукача. — Григорий не смог сознаться, что не только пытались, но и сделали. — Они говорили, что мне надо взять всю вину на себя, тогда и семья будет жива-здорова и срок скостят до минимума, — он проницательно посмотрел на Наташу. — Они говорили, что вы в курсе…

— Вас обманывали, Чернов. — Она выдержала этот взгляд. — Если бы вы вращались в уголовной среде… Вам бы каждый сказал, что с Клюевой нельзя Говориться.

— Что мне теперь делать?

— Спасать семью.

— Она в безопасном месте.

— Где?

Чернов упрямо потупился.

— Ладно, молчите, так даже лучше будет…

— Вы поможете мне? — тихо произнес Григорий, не отрывая глаз от пола.

— Не знаю, — честно призналась Наташа. — Постараюсь помочь… И в первую очередь надо отыскать Кирилла. — Она вынула из кармана джинсов записную книжку покойного, внимательно просмотрела каждую страницу.

— Есть? — с надеждой спросил Чернов.

— Нет. Если только того дружка на самом деле так звали. Вы запомнили его внешне, могли бы составить фоторобот?

— А вы собираетесь вернуть меня в тюрьму?

— У меня есть знакомый художник, он с ваших слов составит портрет.

— И я, кажется, знаю этого художника? — чуть заметно улыбнулся Григорий.

— Кажется, знаете. У него, между прочим, подбородок раздулся…

— Простите… Я не хотел…