Часы

За три года многое изменилось дома. Мама пополнела, стала двигаться медленнее: болят ноги. По утрам долго не может разогнуться: болит спина. Изменился и Герка, он никак не может вписаться в этот неторопливый мир. Он — как молодой зверь, выпущенный из клетки. Десять дней — нужно увидеться с друзьями, с родственниками, везде расспросы, одно и то же нужно повторять, а все хлопают по плечу: «Ой, какой ты стал! Ой, какой ты в военной форме!» И нужно снисходительно улыбаться и говорить дежурные слова про солдатскую службу.

Лида Птицына в своей квартире собрала одноклассников на встречу, и Герка думает, как одеться. Школьный пиджачок жмет в плечах, и почему-то торчат руки из рукавов, и он решает: брюки гражданские и гимнастерка с сержантскими погонами и тремя значками слева на груди. Посмотрел в зеркало, пригладил чубчик (третий год службы, разрешено) — бравый солдат! Собрались одни девчонки, многие учатся в Свердловске. У Юрки Горячева какие-то дела, не смог, только Боря Кириллин пришел. А Герка никак не может отождествить себя с ними, он стал другим и пришел из другого мира. Он — как молодой зверь, долго томившийся в неволе. Он слушает, как девчонки болтают об учебе, о каких-то мелких, незначительных делах. А через три дня кончается отпуск, он уедет, и снова — служба, казарма, танкодром, казарма, танкодром…

— Лида, — в сторонке, чтобы другие не слышали, — у тебя есть водка? Налей-ка мне стакан, — Лида изумленно и испуганно уставилась на Герку.

— Ты серьезно? Полный? Ну ты даешь! Сестра Виля удивилась и озаботилась:

— Ты что? Водку пьешь?

— Да какая водка? Это вода, — и Герка медленными глотками, с перерывами выпивает стакан.

Немного полегчало.

Одноклассницы украдкой посматривают на него. Неужели этот солдат, пахнущий табаком, — отличник Гера из их класса? Поглядывают на тугие плечи и грудь, обтянутые гимнастеркой, на тонкую талию. Не похож на их однокурсников, огрубел, конечно, но что-то в нем есть…

А Герка в самом деле как с цепи сорвался. Домой приходит поздно, изрядно подвыпивший, валится на кровать. И мать долго смотрит на раскинувшегося во сне сына. Пахнущий табаком и водкой, ее младший, он не похож на старших. У Нины, слава Богу, все в порядке в семье, Вик- тор получил квартиру, живут хорошо, часто приезжают в гости. Фредя живет в большой квартире в центре Нового города, директор завода, всегда полон дом гостей, стол всегда ломится… Только вот выпивать стал часто… А Герка упрямый, своенравный, у него все через край. Если что задумал — бесполезно отговаривать. Если учиться — ночи напролет сидит над контрольными работами, спит по четыре часа. Если спортом заниматься — чуть живой приходит со стадиона. Армия его так изменила, настоящим мужчиной стал, возмужал. Два дня осталось от отпуска, а толком его не видела, целыми днями где-то пропадает, приходит поздно, однажды, ей показалось, с запахом женских духов, а вчера не ночевал дома… И она, вздохнув, идет спать.

После отпуска служить стало совсем невмоготу. Время ползло со скоростью черепахи, дни, недели тянулись и тянулись, столовская каша осточертела, глаза бы ее не видели!

Солдат служит два с половиной года, оставшиеся полгода — это дембель. Уже состоялся выпуск учебной роты, молодые ребята осваивают танки, им интересно, а старики готовятся к демобилизации. По не писанному, но освященному годами закону, стариков не посылают в наряды, старшина освобождает их от занятий, и они, собравшись в кружок, готовятся к увольнению. Ведется календарь с вычеркнутыми из жизни днями службы. Осталось 89 дней. Уже куплены фанерные чемоданчики, и в них укладываются дембельные нехитрые вещички: купленные подарки род- ным, армейские фотографии, сэкономленная гимнастерка и ремень. Ведется неторопливая беседа, дело идет к обеду, и старики нестройно идут вслед за лихо топающим взводом. После обеда они собираются в боксе у Бори Верина и обсуждают свою будущую гражданскую жизнь. Призвали их в сентябре, вроде бы и демобилизовать должны в сентябре, но приказ министра о демобилизации всегда запаздывает. В прошлом году он вышел в октябре, придется служить лишний месяц, а то и два.

Замены у Герки еще нет, и ему часто приходится выезжать на учения на танке. Пришло письмо из дома, в конверт вложен очередной вызов на сессию 12 июня. Германа Вернера вызывают для сдачи экзаменов в Уральском политехническом институте. А сегодня 6 июля.

— Смотри, Саш, меня опять вызывают на сессию и опять письмо опоздало. Эх, сейчас на гражданке бы…

— Ты что, совсем дурак? — Сашка Махиборода внимательно изучает маленькую, в четвертушку, бумажку с лиловой печатью. — Здесь же июнь очень похож на июль, только вот чуть-чуть подправить один хвостик.

— Ну и что с того? Сессия уже прошла.

— Ты в самом деле ничего не соображаешь. Это же дембель! Вышел приказ об отсрочке студентам, и ты под это дело можешь вчистую уволиться.

— Да не выдумывай, это же совсем другое дело.