Часы без стрелок

Мелон никогда не страдал от жары так, как этим летом. Он чувствовал, что ему давят на плечи раскаленное небо и палящее солнце. И этот ничем не примечательный, практический человек, который редко позволял себе мечтать о чем бы то ни было, стал мечтать, как осенью он поедет на Север, в штат Вермонт или Мейн, где он снова увидит снег. И поедет он один, без миссис Мелон. Он попросит мистера Харриса подменить его в аптеке и проживет там, на Севере, недели две, а быть может, и два месяца, один, без суеты. Он представил себе очарование полярной природы, почувствовал ее прохладу. Он будет жить один, в гостинице, чего он еще никогда не делал, а может быть, на лыжной станции. Понуро бредя по раскаленной от зноя улице, он думал о снеге и предвкушал свободу, испытывая томительное чувство вины. Только раз, всего лишь раз, он греховно вкусил свободу. Двенадцать лет назад Мелон отправил жену и маленькую Эллен на водопады Таллула отдохнуть от жары, и, когда они уехали, судьба случайно свела Мелона с его грехом. Поначалу он и не думал, что это грех. Это была просто молодая дама, с которой он познакомился в аптеке. Ей в глаз попала соринка, и Мелон осторожно вынул эту соринку чистым носовым платком. Он вспоминал, как незнакомая дама дрожала от страха и как ее черные глаза были полны слез, когда он придерживал ее голову, чтобы вынуть соринку. Она ушла, и всю ночь он не мог о ней забыть, но ему казалось, что этим все и кончится. Однако на следующий день, когда он платил по счету за бакалею, они встретились снова. Она работала там конторщицей. «Вы были со мной вчера так милы, — сказала она. — Не могу ли теперь я быть вам чем-нибудь полезной?» Он ответил: «А почему бы и нет, почему бы вам завтра со мной не пообедать?», и она согласилась. Эта худенькая, совсем юная девушка служила в бакалейном магазине. Они пообедали в чайной «Крикет» — самом солидном заведении в городе. Он рассказал ей о своей семье, у него и в мыслях не было ничего греховного! Но все пошло как-то не так — к концу второй недели он согрешил и, что самое ужасное, был этому только рад. Он пел во время бритья и каждый день надевал свой парадный костюм. Они ходили в городской кинотеатр, и раз Мелон даже повез ее на автобусе в Атланту посмотреть циклораму. Они ужинали в гостинице Генри Грэди, и Лола заказывала черную икру. Мелон, совершая грех, был как-то непривычно счастлив, хоть и знал, что скоро счастью придет конец. Конец пришел в сентябре, когда в город вернулись жена и дочь, — Лола понимала его положение. Быть может, с ней это было уже не впервые. И через пятнадцать лет он все еще видел Лолу во сне, хотя с тех пор покупал бакалею в другом магазине и ни разу ее не встречал. Когда Мелон узнал, что она вышла замуж, он загрустил, но в то же время почувствовал облегчение.

Думать о свободе было все равно, что думать о снеге. Ей-богу, осенью он попросит мистера Харриса заменить его в аптеке и возьмет отпуск. Он снова почувствует, как тихонько, исподтишка падает снег, и блаженный холод. Мелон понуро брел домой, утешая себя этими мыслями.

— Если ты раз в жизни решил отдохнуть, так что это за отдых, миленький, слоняться по городу в такую жару?

— А я не думал о жаре, хотя у нас в городе летом жарко, как в преддверии ада.

— Наша Эллен совсем извелась.

— Что с ней? — перепугался Мелон.

— Просто извелась, целый день плачет навзрыд у себя в комнате.

Мелон поспешно поднялся в комнату Эллен, а миссис Мелон пошла за ним следом. Эллен лежала на кровати в своей маленькой розово-голубой девичьей комнатке и всхлипывала. Мелон не выносил ее слез — Эллен была его любимицей. По его усталому телу пробежала дрожь.

— Детка, детка, что с тобой?

Эллен повернула к нему голову.

— Ох, папочка, я так влюблена!

— Ну и почему моя доченька из-за этого плачет?

— Потому, что он и знать не хочет, что я существую. Встречаемся на улице или где-нибудь еще, а он только махнет рукой, и все.

Миссис Мелон стала ее утешать:

— Ничего, детка, вырастешь большая, встретишь настоящую любовь, и все будет хорошо.

Эллен только еще громче зарыдала, а Мелон почувствовал к жене ненависть: надо же сказать такую глупость, а еще мать!

— Доченька, скажи мне, кто он?

— Джестер. Я так влюблена в Джестера!

— Джестер Клэйн? — громовым голосом закричал Мелон.

— Да, Джестер. Он такой красивый!

— Деточка, любимая моя, Джестер Клэйн не стоит твоего мизинца. — Эллен продолжала рыдать, и он пожалел, что потащился с овощами к старому судье, хотя судья ни в чем не был виноват. Не зная, как ее утешить, он сказал: — Послушай, доченька, ведь, слава богу, это у тебя ребяческая любовь… — Но, произнеся эти слова, он знал, что сказал такую же бессердечную глупость, как миссис Мелон. — Душенька, давай-ка вечерком, когда станет прохладнее, сходим в аптеку и возьмем на ужин мороженого с помадкой.

Эллен еще немножко поплакала, но позже, в сумерки, хотя прохлада так и не наступила, они поехали на машине в аптеку и взяли там мороженого с помадкой.

7