Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ

Они сели в автобус, доехали до площади Восстания, спустились в метро. Тома лихо забралась на сиденье, любит всё сама, как взрослая. Сидит тихо, серьёзное лицо делает, как на важном задании. Не шутка, с папой куда-то едут, далеко. Уже на Васильевском острове, у старого дома с палисадником, поняла, что к тёте Тане, а там весело, и запрыгала от радости, хлопая в ладошки.

– Проходите, как раз ужин накрываю, – Татьяна с улыбкой прижала Томочку к себе. Как на Стёпку в детстве похожа! Не отличишь, только окрасом в Зинку. – Беги к мальчикам в комнату. Они там железную дорогу собирают. И руки сначала помой!

Степан почувствовал себя бесконечно уставшим, хотелось завалиться на диван и провалиться в сон хоть на часик. С сестрой он чувствовал себя защищённым, так повелось ещё с детства, не дай бог, кто обидит. Она не просто существовала, она всегда незримо присутствовала в его жизни, порвись нить, связывающая их, – пропадёт.

– Ну что опять стряслось? – Таня по случаю стелила на стол белую скатерть.

– Да как обычно. Не знаю.

– И что делать будешь?

Степан задумался. А что, собственно говоря, он будет делать?

– Может, разведёшься? Не получается у тебя жизни с ней.

– Легко сказать! Да она хорошая. Просто…

– Вижу я, как просто! Ладно, дело твоё. Сейчас своего позову, зарылся, как крот. Диссертацию пишет.

– А ты любишь Олега?

– Наверно, – не задумываясь, ответила Таня. – Семья, дети… А что такое любовь? Это когда в одном направлении смотрят. Мальчишек поднять, женить, внуков баловать. Сложно всё это, не объяснить. Главное, чтобы в радость. А у тебя не пойми что. Ты и сам говоришь – не знаешь.

Утром все, как по команде, на завтрак встали. Томочка смешно оттопыривала пальчик, ухватив огромный бутерброд с докторской колбасой.

В дверь позвонили. Татьяна побежала открывать. Кого нелёгкая несёт в такую рань?

На пороге стояла Зина. Видно, не спала ночь, даже круги тёмные залегли под глазами, но не показывает, хорохорится.

– Мои у тебя?

– У меня. А где им ещё быть?! Проходи, коли пришла. Мы завтракаем.

Зинаида неуверенно переступила порог и направилась на кухню.

– Мама! Мамочка! – завопила радостно Тома и вскочила со стула.

Степан напрягся в ожидании очередных Зинкиных воплей. Та, напротив, мило улыбалась и делала беззаботный вид, словно ничего не произошло. Ну повздорили немного, с кем не бывает!

Всё вернулось на круги своя. Нельзя сказать, что произошли крутые изменения, но стало гораздо тише. Степан благополучно ушёл в плавание, Зина с Томочкой остались на берегу ждать его очередного возвращения.

Через год дали квартиру, отдельную, двухкомнатную, в сталинском доме в Автово. Не центр, конечно, но дом справный, и потолки приличные. Ремонт делали потихоньку – сначала спальню, потом гостиную и кухню. Зинаида не могла нарадоваться, даже подобрела и ещё больше расцвела от счастья такого.

Михаил Сергеевич совсем плох стал, из дома почти не выходил, а Валюша полна сил и за ним ходит, и внуки на выходные приезжают. Как с дачи уехали, так больше туда не вернулись – хлопотно, и скорая к Михаилу Сергеевичу через день приезжает.

Умер он во сне, тихо и с улыбкой на лице. Валя не сразу поняла, что случилось. Долго сидела, не в силах тронуться с места, потом позвонила Танюше, дала телеграмму Стёпочке. Зинаиде звонить не стала.

Хоронили на Серафимовском, рядом с его отцом и матерью. Много людей собралось в военно-морской форме, подводников, стояли молча, не обращая внимания на дождь и ветер, как и положено настоящим морякам.

Зинаида сама предложила Валентине Томочку к себе забрать – скоро в школу, пусть у неё поживёт, хоть подготовленная пойдёт. Степан был до слёз рад, что Зина приняла такое решение – жаль мать, без отца на себя не похожа стала, а Тома рядом, ему и спокойнее. Только и когда в школу пошла, у бабушки осталась. Зина рассудила, что хлопотно ей будет – работает. Уже до заведующей отдела дослужилась, в подчинении такие же молоденькие девчонки, как она была, когда пришла в Гостиный двор работать. Старалась быть строгой, но справедливой, ей тоже несладко поначалу приходилось, пусть привыкают, не сахарные. Мать свою с сестрой почти не видела. На свадьбе у Алки отгуляли, вот и повстречались. Она тоже удачно пристроилась и мать из страшной коммуналки на Ваське к себе забрала. Пока детей нет, ещё ладно, а как пойдут, тесно будет. «Им виднее», – решила Зинаида и пригласила к себе воскресным днём.

Клавдия не приехала, одна Алла с бутылкой шампанского завалилась. Долго по квартире ходила, охала, люстры чешские хрустальные расхваливала.

– А мать-то что не приехала?

– Ты же знаешь… Кто её разберёт?! Не поеду, говорит! Разговор короткий.

Уже в дверях прощались, Зинка как вспомнила что.

– Подожди секундочку!

И побежала в комнату. Выходит, в руках платок белый ангорский.

– На! Матери. Пусть носит на здоровье. Может, продуктов каких дефицитных собрать? Я мигом.

Побежала на кухню. Банку красной икры, шпроты, горошек зелёный, какие-то ещё консервы в сумку накидала и сестре протягивает: