Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ

– Какие-никакие гостинцы! У меня теперь связи большие. Блат кругом. Я сапоги достану, мне продуктов с чёрного хода. Так что обращайся, если что к празднику надо.

Закрыла за Алкой дверь, а на душе тошно, и реветь охота. Странные у них отношения сложились с матерью. Думала, у всех так, а пожила в Стёпкиной семье – всё как перевернулось, даже злилась на них за это. «И Михаил Сергеевич золотой мужик был», – наконец-то сама себе призналась.

Томочку забирала, когда Стёпа с рейса возвращался, и только на выходные. Степан только рад, по будням сам к маме ездил. Любил он квартиру на Староневском, не мог к новой привыкнуть, словно нет его там. Зине не говорил, знал, что обидится, – старалась, уют создавала, ждала его, обеды наготавливала. Ссоры случались, как и прежде, но он давно привык и, если Зинаида ворчать начинала, молчал – знал, надолго её не хватит. Случалось, что билеты в театр возьмёт или предложит гостей созвать – менялась, одним словом, даже ласковей стала, и женщина в ней просыпалась – покоя полночи Степану не давала, ещё и утром будила, ненасытная.

Каждый год всем морякам Балтийского морского пароходства надлежало проходить медицинскую комиссию в поликлинике им. Чудновского. Врачей Степан Михайлович, как его теперь называли, боялся не меньше морской глубины и, когда на очередную комиссию приходил, каждому в глаза заглядывал, пытался понять, что они такого у него обнаружили, и надоедливо дёргал расспросами. Решил первый день начать с окулиста, по его мнению, самого безобидного врача. Зрение отличное, сюрпризов не ожидается. Ошибся! Заказал карточку, пошёл ожидать своей очереди. Народу почти никого – удачно зашёл. На дверях висела табличка – Смирнова Светлана Юрьевна. «А где Борис Евгеньевич? – подумал Степан и вспомнил, что врач-то был совсем старый, умудрённый знаниями и опытом. – Жаль, если умер! Такие врачи – один на миллион!»

К счастью, прежний окулист пребывал в здравии, только в свои 80 подхватил где-то простуду и отлёживался дома, неторопливо потягивая чай с малиновым вареньем. Таблетки категорически пить отказывался, считая их химерой и большим заблуждением человечества – ну если только в крайнем случае.

Смирнова Светлана Юрьевна оказалась на редкость милой и внимательной и совсем молоденькой. Больше всего поразила её хрупкость. Она стояла у таблицы и тыкала указкой в буквы, а Степан забылся, вытянул руку и представил, как она, невесомая, вся помещается на его ладони.

– Степан Михайлович, вы отвечайте, что за буква! Что вы руку тянете? Не видите?

– Да вижу, вижу! Прекрасно вижу… Простите, забылся.

Врач уже собралась печать ставить, а у Степана вопросы неожиданно появились. Устают порой глаза, слезятся, иногда как песок в глазах, бывает темно, когда резко с дивана встаёт. Светлана исчерпывающе на все вопросы ответила и влепила: здоров!

Он выходил из кабинета с лёгким разочарованием. К другим специалистам не пошёл, хватит на сегодня впечатлений. После поликлиники – к маме, только вчера с Томочкой виделись, а уже скучает. Неожиданно Таня позвонила, совсем рядом, заедет. И Зинаида… За стол сели. Мама, как всегда, ватрушку на стол с извинениями, что уж в следующий раз обязательно пирог какой испечёт или рулет с орехами.

Татьяна смеётся:

– Мы именно за этой ватрушкой к тебе каждый раз и прёмся! Лучше на свете нет!

Томочка дневник показывает, одни пятёрки. Все понимают – большая заслуга в этом бабушки. Таня чуть приревновала.

– А что моих охламонов не берёшь на воспитание?

Валюша заулыбалась.

– Я с мальчиками не очень умею. Это отец ваш был мастак из мальчишек мужиков настоящих делать!.. Так ты и сама никогда не отдашь, любишь всё под контролем держать. Как Олежка тебя терпит, главнокомандующий ты наш?

Все засмеялись.

«Жаль, Миша не дождался такого счастья. Все довольны, все рядом, всё сообща, – сердце сжалось у Валентины. – Не вечные мы, что сетовать… Может, смотрит сейчас на нас с небес и радуется?!»

На следующий день Степан опять на комиссию собрался, вроде про врача-окулиста позабыл совсем. Так нет! Лоб в лоб встретился с ней в коридоре. От неожиданности папку с документами выронил, бумажки и справки разлетелись в разные стороны. Как в кино – присели на корточки и стали их собирать, краснея и не понимая, что происходит. Светлана Юрьевна молча поднялась, застенчиво улыбнулась, кивнула головой и почти побежала от него, теряясь среди посетителей и врачей в белых халатах. Степан почему-то был уверен – она наверняка знает, что женат и есть дети, вернее, дочь – в карточке всё указано. То, что её тоже задела и взволновала их встреча, он, хоть и не спец в этих делах, почувствовал, такое не померещится. Когда только начал плавать, часто вечерами в кают-компании мужики делились своим любовным опытом, и среди них почти все женатые были. Вторым помощником стал, тем более стармехом, разговоры подобного рода при нём не велись, не положено. Может, и его время пришло интригу завести на стороне?

«Что в ней такого особенного? – мучился Степан. – Зинаида гораздо интересней и ярче, и как женщина кого хочешь с ума сведёт».