Часы командора

Многие листы, к сожалению, были потеряны, а на некоторых чернила подплыли, делая текст нечитаемым. Но сам почерк представлял собой шедевр каллиграфии — ровные с небольшим наклоном буковки цеплялись одна за другую красивыми колечками, позволяя взгляду лететь, не цепляясь за углы и не утрачивая смыслы. Сама Алена, склонная к легкой безалаберности, красотой почерка никогда похвастаться не могла и с завистью смотрела на аккуратные строчки.

«Ругай меня, мой верный Дневник, я совершила сегодня ужасную глупость, я ему призналась, написала письмо и незаметно бросила в карман. Если бы можно было отмотать время назад, никогда не решилась бы на этот шаг снова. Он вызвал меня на разговор в сад. Боже, сколько унижения! Он смотрел на меня так строго, как учитель на провинившуюся ученицу, сказал, что я нарушаю всякие приличия, что я еще сущее дитя и прочее. И я трусливо убежала. Как теперь мы будем встречаться в свете, я же не смогу поднять на него глаза?»

Загадочный он — это кто? Барышня ни разу не назвала по имени свой предмет обожания, очевидно до конца она не доверяла даже дневнику, ведь в него всегда могут засунуть нос любопытствующие. Алена перелистнула страницу.

«Говорят — он женится на Касаткиной, помолвку должны объявить на днях, эту новость нам принесла Елизавета Андревна, а уж она всегда все знает. Плакала ли я? Рыдала навзрыд, как ненормальная. Но сейчас я спокойна, я сумела взять себя в руки. Так ему и надо, эта глупая курица — достойная партия. Если ему нравятся женщины, которые часами могут болтать о кружеве и духах, то что мне за дело до его судьбы. Нет, она, конечно, чудо как хороша собой, но может ли красота сгладить глупость? И эта манера все называть в уменьшительно-ласкательной форме: яблочко, чемоданчик, домик, пистолетик. Пистолетик!? Ха-ха. Будет называть мужа — мой медвежонок, а может поросеночек? Хорошо, пусть он меня не любит, пусть я мала и недостаточно для него хороша, я все понимаю, но выбрать такую пустую женщину, как он мог?! Я разочарована, я не люблю его, остался лишь отблеск былого чувства. Антон, будь счастлив, я отпускаю тебя».

— Так это она пишет об Антоне Тишанском, — Алена невольно хмыкнула. — Надо же, этот усатый вояка собирался жениться на другой.

Дальше шло описание учебы в гимназии, скромные развлечения барышень — поездка за город, катание на санях, посещение тетушек. Довольно много страниц были посвящены мыслям о прочитанных книгах, с вставками стихов на французском, которые, увы, Алена не могла прочесть; немного наивные рассуждения о политике и истории, судьбах народа, бережно выписанные цитаты из Карамзина. Елена Николаевна, в девичестве Киселева, была весьма образованной, думающей девушкой. И снова любовные терзания:

«Помолвка не состоялась. Ходят разные слухи, один неправдоподобнее другого. Я решилась и спросила у брата — в чем причина разрыва Тишанского и Касаткиной? Костя сказал, что Антон просто прервал визиты в дом Касаткиных, подробности и ему не известны. Тишанского за глаза все осуждают. Жалко ли мне его? Нет, ни капельки, ни сколечко. Пойду съем большой кусок пирога. День расчудесный!»

Кого-то Алене эта Елена Николаевна определенно напоминала, так знакомы все реакции и мысли.