Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Жестокость ради жестокости? С каких пор это стало интересным? Я насмотрелся на это в начале собственной карьеры в полиции. Фи! С таким же успехом можно читать учебник по медицине. Tout de тёше[64] я ставлю американцев весьма высоко и считаю, что в них больше изобретательности и воображения, чем у английских авторов. И они не так перегружены из-за желания создать определенную обстановку, как это практикуется у французов. Возьмем, к примеру Луизу, О'Мэлли.

Он опять нагнулся за книгой.

— Какая эрудиция, сколько эмоций! В каком напряжении она держит читателя до самого финала. Эти коричневые особняки в Нью-Йорке! (Между прочим, я так толком и не знаю, что это такое!) Роскошные апартаменты, невероятный снобизм, и под сенью всей этой благопристойности зреет и расцветает жуткое в своей циничности преступление. Вот так может быть, и так бывает! Она очень хороша, эта Луиза О'Мэлли. Просто необыкновенно хороша!

Вздохнув, он откинулся на спинку кресла, потом покачал головой и допил остатки tisane.

— Ну и, наконец… всегда остаются те, кому уже с давних пор отданы наши сердца…

Пуаро в очередной раз «нырнул» за книгой.

— «Приключения Шерлока Холмса», — нежно произнес он и с благоговейным почтением добавил: — Maitre[65].

— Шерлок Холмс? — спросил я.

— О, non, non![66] Не Шерлок Холмс! Автор! Я отдаю должное Артуру Конан Дойлю[67]. Все эти рассказы о Шерлоке Холмсе надуманы, полны ошибок, ложных выводов и неестественных ухищрений. Но мастерство писателя! О! Это нечто совершенно иное. Какое колоссальное удовольствие получаешь от его языка, характеров! Взять хотя бы доктора Ватсона[68]. Какой образ! О! Это настоящий триумф автора.

Пуаро снова вздохнул и покачал головой. Упоминание о докторе Ватсоне невольно заставило его вспомнить и другой, уже вполне реальный образ:

— Се cher[69] Гастингс[70]! Мой дорогой Гастингс, о котором я вам столько рассказывал… От него уже так давно не было никаких вестей. Как это глупо — похоронить себя в Южной Америке, средоточии непрекращающихся революций!

— К сожалению, — заметил я, — революции происходят не только в Южной Америке. В наши дни они случаются во всем мире.

— Только давайте не будем говорить обо всех этих ракетах, атомных бомбах, противопехотных минах, — сказал Пуаро. — Чему быть, того не миновать. И не стоит этой темы касаться.

— Откровенно говоря, я пришел, чтобы обсудить с вами нечто иное.

— О! Вы собираетесь жениться, да?.. Я в восторге, mon cher, в восторге!

— Боже мой! Пуаро, как это могло прийти вам в голову? Ничего подобного!

— Такое случается, — заметил Пуаро. — И случается каждый день.

— Возможно! Но не со мной! И вообще, я пришел рассказать, что недавно столкнулся с загадочной историей, имеющей отношение к убийству. С весьма необычной историей.

— В самом деле? Весьма необычной, вы говорите? И вы пришли с ней ко мне. Почему?

— Гм, видите ли, — я немного смутился. — Мне показалось, вас это заинтересует.

Пуаро задумчиво посмотрел на меня и любовно погладил свои усы.

— Хозяин, — сказал он наконец, — часто бывает добр к своей собаке. Играет с ней, бросает ей мячик… Собака, между прочим, все это понимает и, убив кролика или крысу, приносит добычу хозяину и кладет у его ног. И что она при этом делает? Виляет хвостом!

Я невольно рассмеялся.

— Значит, по-вашему, я виляю хвостом?

— По-моему, mon ami, да! По-моему, да!

— Ну хорошо! А что скажет хозяин? Хочет ли он взглянуть на добытую мной крысу? Намерен ли он выслушать эту историю?

— Ну конечно! Естественно! Ведь, по-вашему, это может меня заинтересовать, не так ли?

— Все дело в том, — сказал я, — что в этой истории нет ни малейшего смысла.

— Такого не бывает! — возразил Пуаро. — Все имеет смысл.

— Хорошо, пусть так! Тогда попытайтесь его найти. Лично мне это не удалось. В общем, я по чистой случайности оказался на месте преступления. И еще одно: мне кажется, если убитого опознают, вся интрига лопнет как мыльный пузырь.

— В том, что вы говорите, нет ни системы, ни метода, — строго сказал Пуаро. — Прошу вас, излагайте факты. Вы говорите, что это убийство. Да?

— Без сомнения, — заверил я Пуаро. — Итак, слушайте!

Я подробно изложил все, что мне было на данный момент известно. Эркюль Пуаро слушал, откинувшись на спинку кресла. Он закрыл глаза и тихонько постукивал указательным пальцем по подлокотнику. Когда я остановился, Пуаро какое-то время молчал. Затем, не открывая глаз, спросил:

— Sans blaque?[71]

— Абсолютно!

— Epatant![72] — произнес Пуаро и, смакуя это слово, повторил: —Epa-tant! — и, покачав головой, принялся снова постукивать пальцем.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я, немного подождав. — Что вы скажете?

— А что вы хотели бы услышать?

— Как что? Объяснение, конечно! Ведь вы не раз говорили, что достаточно сесть в кресло, хорошенько все обдумать — и правильный ответ у вас в руках. Совершенно не обязательно идти на место преступления, расспрашивать возможных свидетелей, рыскать по окрестностям в поисках улик…

— Да, я всегда это утверждал.

— Ну так тогда вам и карты в руки! Я изложил вам факты — жду ответа.