Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— С пятидесятого года. Я школьная учительница. Вернее, была ею. Когда мне сообщили, что зрение будет ухудшаться и сделать уже ничего нельзя… и что скоро я совсем ослепну, я решила изучить систему Брайля, чтобы помогать детям. Сейчас я работаю в Институте Ааронберга, учу слепых и физически неполноценных детей.

— Благодарю вас за информацию. А теперь обратимся к сегодняшним событиям. Вы кого-нибудь ждали?

— Нет.

— Я прочитаю приметы убитого: возможно, он вам кого-то напомнит. Рост — примерно пять футов десять дюймов, возраст около сорока, волосы темные с проседью, глаза карие, лицо худощавое, гладко выбритое. Телосложение нормальное, плотное. Костюм темно-серый. Руки ухоженные. По виду — банковский служащий, бухгалтер или юрист. Это вам что-нибудь говорит?

Прежде чем ответить, Миллисент Пэбмарш слегка задумалась.

— Ничего определенного. Это описание подходит слишком ко многим. Возможно, я когда-нибудь и встречала этого человека, но не была с ним близко знакома.

— Вы не получали в последнее время писем с просьбой о встрече?

— Нет.

— Очень хорошо. Итак, вы позвонили в бюро «Кавэндиш» и попросили прислать стенографистку…

— Простите, — перебила его мисс Пэбмарш. — Я никуда не звонила.

— Вы не звонили в бюро? — удивился Хардкасл.

— У меня нет телефона.

— В конце улицы есть телефонная будка, — заметил инспектор.

— Да, разумеется. Но уверяю вас, инспектор Хардкасл, мне вовсе не нужна стенографистка и ни в какое бюро я не звонила.

— И вы не просили прислать вам именно Шилу Уэбб?

— В первый раз слышу это имя.

Хардкасл удивленно поднял брови.

— Вы оставили входную дверь открытой, — заметил он.

— Днем я часто так делаю.

— Но войти может кто угодно.

— Похоже, именно это и произошло, — сухо сказала женщина.

— Мисс Пэбмарш, согласно медицинскому заключению, этот человек умер где-то между половиной второго и двумя сорока пятью. Где вы были в это время?

Она задумалась.

— В половине второго я уже вышла или как раз собиралась выйти из дому. Мне нужно было кое-что купить.

— Можете точно сказать, куда вы ходили?

— Дайте вспомнить. Сначала я зашла на почту, это на Олбани-роуд. Отправила посылку и купила марки. Потом кое-что купила по мелочи. После чего зашла в магазин «Филд энд Рэм», купила булавки, молнии и вернулась домой. Могу указать время: когда я подходила к калитке, кукушка на моих стенных часах прокуковала три раза. Ее хорошо слышно с улицы.

— А что случилось с остальными часами?

— Простите?

— Они все спешат больше чем на час.

— Спешат? Вы имеете в виду напольные часы в углу?

— Не только их. Собственно, я имею в виду все часы, находящиеся в гостиной.

— Не понимаю, что значит «все»? Кроме этих, в гостиной часов нет.

Глава 3

Хардкасл удивленно на нее посмотрел.

— Позвольте, мисс Пэбмарш! А как же часы из дрезденского фарфора на каминной полке? А золоченые французские часики? И серебряные на письменном столе? А еще дорожные — в кожаном футляре с надписью «Розмари».

На лице мисс Пэбмарш отразилось крайнее изумление.

— Кто-то из нас, полковник, видимо, потерял рассудок. Уверяю вас, у меня нет ни фарфоровых, ни — как вы сказали? — часов с надписью «Розмари», ни французских золоченых, ни… какие там еще?

— Серебряные, — машинально подсказал инспектор.

— И серебряных тоже. Если вы мне не верите, спросите миссис Кёртин. Это женщина, которая приходит ко мне убирать.

Хардкасл был озадачен, ибо говорила мисс Пэбмарш очень уверенно. Некоторое время он обдумывал услышанное.

— Мисс Пэбмарш, не могли бы вы пройти вместе со мной в гостиную?

— Разумеется. Откровенно говоря, мне и самой хотелось бы посмотреть на эти часы.

— Посмотреть? — вырвалось у инспектора.

— Точнее, «исследовать», — улыбнулась мисс Пэбмарш. — Видите ли, инспектор, слепые употребляют те же слова, что и все обычные люди, пусть даже они и не всегда могут отражать их возможности. Сказав «я хотела бы посмотреть на эти часы», я имела в виду — прикоснуться к ним, пощупать.

Выйдя из кухни, Хардкасл пересек небольшую прихожую и вошел в гостиную. Мисс Пэбмарш последовала за ним. Полицейский, снимавший в гостиной отпечатки пальцев, сказал:

— Я почти закончил, сэр. Теперь делайте что угодно.

Инспектор кивнул и, взяв дорожные часы с надписью «Розмари», передал их мисс Пэбмарш.

— Похоже, — проговорила та, пройдясь по ним пальцами, — это обычные дорожные часы в кожаном футляре. Это не мои часы, инспектор, и могу с уверенностью сказать вам, что когда я в половине второго уходила за покупками, их в доме не было.

— Благодарю вас.

Инспектор взял у нее часы и, поставив их на место, снял с камина дрезденские фарфоровые.

— Осторожнее, — сказал он, подавая их мисс Пэбмарш. — Они очень хрупкие.

Легко касаясь часов тонкими чуткими пальцами, мисс Пэбмарш покачала головой.

— Должно быть, очаровательные, но тоже не мои. Где они стояли?

— На каминной полке, с правой стороны.

— Там должен был стоять один из парных фарфоровых подсвечников, — заметила мисс Пэбмарш.

— Да, — подтвердил Хардкасл, — подсвечник там тоже стоит. Только он сдвинут на самый край.

— Вы говорили, здесь есть и другие часы?

— Двое.