Часы Судного дня

Вот так же завораживают, притягивая взгляд, первые движения будущей войны. Я наблюдал это уже не первый год — как в разных странах, день за днём, месяц за месяцем исподволь создавалась обстановка неизбежности катастрофы. Как вроде бы слабым, но постоянным информационным напором стимулировалась тревожность. Тревожность и неуверенность социума — это почва, на которой опытный селекционер быстро вырастит войну. Они задаются постепенно, намеками, тоном и интонацией. Убийства, катастрофы, катаклизмы и жертвы — неизбежный фон жизни многомиллиардного человечества, — переходят из информационных подвалов на первые полосы. Заголовки постепенно набирают градус кликушества и паники в духе «всёпропало мывсеумрем». Тут нет «всеобщего заговора» СМИ, он не нужен. Достаточно задать тренд, создать установку — и дальше процесс самоподдерживается положительной обратной связью. Чем больше общество пугают, тем больше в нём тревожность и тем выше запрос на алертную информацию — это древний, как мир, механизм безопасности стайных животных. Чем выше уровень тревоги, тем активнее работают фильтры сознания, заточенные на информацию об опасности. Уже пора бежать, теряя кал и надеясь, что тигр схватит не тебя, или ещё можно пособирать бананы с этого дерева? СМИ в погоне за читателем этот запрос считывают и делают заголовки ещё хлеще, накручивая новые витки коллективной паранойи. В тактической литературе ближнего действия начинается полный постап и зомбиапокалипсис — читатель судорожно заглатывает эту жвачку, смутно надеясь на «рецепты выживания». В США ураганно растут продажи оружия, в России — соли, спичек и тушёнки. И вроде нельзя сказать, что кругом говорят о войне, но она уже перестала быть чем-то абстрактным и стала фоновым фактором. В какой-то момент в её призыв вложено уже слишком много, чтобы она не случилась.

Я читал новости, привычно вычленяя из них медийные тренды и ключевые точки приложения сил влияния, и вместо паники меня охватывала тихая грусть — сколько всего хорошего будет потеряно и сколько потенциального уже не случится! Я невысокого мнения о человечестве в целом, обезьянье в нём всегда рано или поздно побеждает, но ведь мы почти уже полетели на Марс! Жаль, что этот уникально долгий период просветления — три поколения без большой войны! — заканчивается, и несколько хороших сериалов уже никто не доснимет, продолжения пары интересных книжек не выйдет, а очередной «Фоллаут» станет слишком реалистичным.

В общем, я бы окончательно впал в рефлексию и сопли развесил, но тут позвонил Йози и обрадовал меня сообщением, что Андрей куда-то делся, а Пётр встретил его неприветливо. Сказать, куда пропал Андрей, он отказался, но, судя по приметам, вовсю собирал вещи, готовясь куда-то валить. Куда делся Андрей я, разумеется, знал, но сообщать это Йози по телефону не стал. Вместо этого пригласил его с семьёй на пленэр, обсудить всякие новости. Вот прямо сегодня, да. Нет, ничего не надо. Нет, никакой культурной программы. Просто поболтаем. Ну ладно, мясо бери, лишним не будет. Да и пиво тоже. И жене скажи, чтоб взяла купальник. Да, вода будет солёной, угадал.

И плевать мне, как там Йози будет всё это жене объяснять. Я не знаю, насколько она в курсе, не моё это дело, но мне кажется, пора уже всем причастным всё узнать. Я вообще не сторонник сложных интриг, слишком утомительно держать в голове, кто о чём в курсе, а кто — нет.

Я же, взяв семью, включая Криспи, отправился на шоппинг. Криспи, кстати, как-то незаметно вошла в понятие «семья», хотя и не вполне понятно, в какой роли. Нечто вроде слегка ебанутой, но милой двоюродной сестры, которая увлекается эзотерикой, йогой и вообще веган, но всё же достаточно вменяема, чтобы посидеть с ребёнком. Криспи в последнее время стремительно прогрессировала. Если раньше она вела себя как ровесница Мелкой, то сейчас с нами жила странная, но несомненно взрослая женщина. Я чувствовал себя несколько виноватым перед ней — в бестолковой суете этих дней так и не нашёл времени толком поговорить. Она живой человек со своими интересами, пусть и в периоде реабилитации от тяжёлой ментальной травмы, а мы всё ещё вели себя с ней как с ребёнком, запросто всё решая за неё. Не вышло бы оно потом боком. Отчасти заглаживая вину, и потащил её с нами — благо, её странности уже не так бросались в глаза, как раньше. Может, она и выглядела слегка укуренной, но продавцов в магазинах одежды этим не шокируешь.