В Красном Форте старого Дели,Чьи сапфиры спят на прилавкахИ смеются ветрено изумруды,У стены глухой и великойПочти терракотового цвета,Где автобусы съезжаются на площадь,С самого утра и до закатаПод шелково-палящим солнцемНищая девочка с ребенкомВстречает иностранных туристов.Она ничего у них не просит,Что как-то чудно и необычно,Весела и резва в тряпье цветастом.Но минутами взгляд ее глубокийВдруг задумчив, хотя и без грусти,И тогда становится серьезным.На руках больного ребенкаВечно полусонного таскает,Вовсе, кажется, не замечаяСудорог его улыбки странной.То к бедру прижав, а то в обнимкуХодит с ним по площади гудящей,Возникая то тут, то там без цели,Радуясь лишь тем, что жизнь встречает,Никому не нужна в жаре столичной.Я зашла в раскаленный автобусИ оттуда протянула ей плиткуЧуть подтаявшего шоколада,Чтобы на меня опять взглянулиТемные глаза, где пламя в пепле.Радостью такой, какую в лицахТак нечасто отыскать возможно,Той, которую теперь вовекиПозабыть, наверно, не удастся,Полыхнули они и засветились.Обхватив поудобней ребенка,Шоколад под худенькую рукуСунула ему и так прижала,Улыбаясь, тихого младенца,Что сразу стало понятно —Нет счастливее ее на свете.Просто так, а не за услугуПринимая случайный подарок,Улыбнулась такой улыбкой,Словно меня и раньше знала,Будто я ей не чужая,Постояла несколько мгновенийИ снова куда-то исчезла.Загудел тяжелый автобус,И стена терракотового цветаЗа стеклом поплыла под солнцем мимо.Красный Форт за спиной оставался.Только вдруг заглох мотор – как видно,Вышла какая-то неполадка.И минуту мы еще стояли.Я тогда опять к окну прильнула —Не появится ли где-то рядом?..Так и есть, смотрю, стоит у стекол(Все же догнала, чтоб проститься),Мне в лицо, как прежде, улыбаясь.Навсегда прощай, уже во векиНе увидимся больше с тобою!Все поплыло мимо, только помню —Смуглая рука еще мне машет.В тот день у Красного Форта,В далеких и чужих широтахЯ тогда поняла такое,Что уже и счастья не надо, —Жалкая, пустая затея.