Чаткальский тигр

Узнав про это, та женщина сказала: «Вы очень опрометчивы… Придет время, и вы начнете тосковать по детям и даже по Мархаматхон. И тогда не простите ни себя, ни меня… Будет лучше, если мы расстанемся…» Вскоре она уволилась и уехала из Ташкента. Музаффаров какое-то время разыскивал ее, а потом начал забывать…

Теперь же, когда он изредка вспоминает ее, его душа словно озаряется призрачным светом далекой звезды, и он ничего не испытывает к этой женщине, кроме благодарности. Благодарности за то, что она оказалась сильнее его.

Сколько же мук доставил он в те дни Мархаматхон! Эх, Музаффаров, пасть бы тебе в ноги жене и вымаливать у нее прощение!

Откуда берутся такие мысли? Или ты, Файзулла Ахмедович, с годами становишься мудрее? А может, сердце, старея, становится чувствительнее?.. Многие знакомые уже обращаются к тебе не по имени и отчеству, а называют просто «аксакал». Ты располнел, обрел второй подбородок и одежду стараешься носить посвободнее. Как и большинство пожилых людей, любишь набивать карманы своего широченного пальто конфетами в блестящих обертках, чтобы иметь их под рукой, когда навстречу тебе, расставив руки, бегут твои внуки или встречаются на улице соседские ребятишки.

Да-а, у каждого возраста свои причуды. Вот и не знаешь толком, отчего сейчас расчувствовался. Будто впервые сидит перед тобой Мархаматхон и нарезает лапшу. А нож поблескивает в ее припудренных мукой руках и быстро-быстро постукивает о хонтахту. Из соседней комнаты доносятся веселые голоса дочерей, Гулгун, Хайрулло. Визжит, веселясь вместе с ними, и внучка, дочурка Тасанно. И таким спокойствием, благополучием веет…

Резкий звонок в прихожей прервал мысли Файзуллы Ахмедовича. Хайрулло в домашних тапочках вышел из дому, чтобы отворить калитку. Вскоре он вернулся и принес красивую открытку, на которой золотыми буквами было отпечатано: «Приглашение». Файзуллу Ахмедовича с семьей приглашал на свадьбу дочери старый приятель, заслуженный академик. В пригласительном билете упомянуто и имя Гулгун.

На прошлой неделе академик заезжал с женой в гости. Сказал о предстоящих торжествах и предупредил, чтобы они на это время никуда не уезжали. Увидев Гулгун, помогавшую Мархаматхон подавать на стол, он поинтересовался, кто эта девушка… И вот пригласил, не забыл.

С самого утра сестры вертелись перед зеркалом, мешая одна другой. Примеряли то одно платье, то другое, никак не могли решить, какой наряд больше к лицу. Наконец выбрали и попросили Гулгун погладить, пока они соорудят прически. Гулгун погладила их платья, вытерла пыль с их туфель, потом стала греть на электроплитке щипцы. Подносила быстро, не давая остыть, чтобы локоны у Таманно и Тасанно получились круче, продержались дольше.

Начавшая полнеть Тасанно, вобрав живот, затянулась корсетом и спросила у Гулгун:

— Погляди-ка, кто стройнее, я или Таманно?

— Обе вы как статуэтки! — засмеялась Гулгун.

Старшая дочь Музаффарова была высокой, с крупным, как у отца, горбатым носом. С тех пор, как у них появилась Гулгун, она перебралась в ту половину дома, которую занимал Хайрулло, и поселилась с пятилетней дочкой в отдельной комнате. Тасанно работала воспитательницей в детском саду, и ребенок весь день был при ней. Зато вечерами и в выходные дни ее дочка ни на шаг не отходила от бабушки с дедушкой. Если бабушка стряпала, то помогала ей делать лепешки, лепить пельмени и вся оказывалась в муке. После этого дедушка отводил ее в ванную и помогал умыться. Потом сажал себе на колени и читал книжки. Те самые книжки, которые читал когда-то ее матери. Ему казалось, что Тасанно совсем еще недавно была такой же маленькой и сидела у него на коленях, болтая ножками. А теперь у Тасанно уже ребенок. Только жаль, что жизнь сложилась неудачно. Может, в этом они, родители, виноваты? Они не давали своей первой дочке Тасанно палец о палец ударить — ни пол помыть, ни ковры почистить, ни лепешку раскатать. Мать все говорила: «Еще успеет наработаться. Вот выйдет замуж и всему научится…» Тасанно вышла замуж, но так и не научилась ни суп сварить, ни белье стирать: желания не было. Поэтому Файзулла Ахмедович — хотя и не признавался в этом ни дочери, ни жене — почти не винил бывшего зятя, который не захотел жить с женщиной, не умевшей ни уюта создать, ни мужа, пришедшего с работы, приветить.

Зато Таманно, похоже, была бы хорошей хозяйкой, если бы учеба у нее не отнимала столько времени. Она вон и «Домоводство» себе купила, и «Кулинарию», и «300 полезных советов». В отличие от старшей сестры, знала, что и как делается. И нередко помогала матери. Правда, только советами. За эту привычку всех поучать Хайрулло, посмеиваясь, называл ее «теоретиком». А что смеяться? Она и в самом деле умница. Школу с золотой медалью окончила — раз, в институт без помощи отца поступила — два, а сейчас повышенную стипендию получает — это три. Да и вид у Таманно как у девушки, хорошо знающей себе цену. Не всякий парень решится с ней заговорить.