Чаттануга

Само собой, Пита улучшил примитивную конструкцию, осовременив ее посредством новейших технологий, но если Люси и заметила новшества, то ничего о них не сказала.

– Сядьте поближе ко мне, мистер Перец! – предложила она.

– Учитывая пышность свадебного платья, не уверен, что это возможно!

– Ах, не обращайте внимания на огромные белые юбки – что с моим бедным старым платьем станется? Вы не согласны?

Пита знал, что глупить и соглашаться с коварным суждением не стоит, однако же пододвинул свой стеклянный стул ближе к стулу жены. Искривленные ножки исторгли визг из полированных плит.

Люси искоса взглянула на Питу.

– Мистер Перец, как вы думаете, я состарилась?

Пита возился со звеньями ожерелья. Он знал, что происходит. Супруга наносила знаменитый женский удар из тех, что наполняют жизнь мужчины опасностями.

Правильно ответить на такую провокацию невозможно. Сказать «нет» – значит упрекнуть Люси в том, что она все еще неоперившаяся 17-летняя девушка. Это междометие увенчает десять лет их брака оскорблением.

Но ответить Люси «да» и констатировать, что она, да, визуально постарела, – о, сколь груба подобная оплошность! Люси тут же станет узнавать, что за мрачное лихо сгубило ее красоту. Мышьяковая каменнопыльная лихорадка? Витаминный дисбаланс кожи? Меркурианские дамы ограждены от сияния Солнца навеки.

Слабое притяжение планеты формировало у местных женщин особый скелет. Плечи Люси были узкими. Длинный хребет с неплотно пригнанными позвонками переходил в очень длинную шею. Изящный узкий таз совершенно не походил на широкие, плодородные, виляющие бедра женщин Земли.

Пита и сам родился на Меркурии. Его кости тоже были длинны и хрупки, его печень полнилась минеральными токсинами. Будучи мужчиной, он точно знал, что после десяти лет брака выглядел старше. Впрочем, обсуждать это с женой не стал бы.

Задавая опасные вопросы, женщина напрашивается на оскорбления. В аду не найдется бесов, сравнимых с униженными меркурианками! Любая грубость, малейший намек на бесчестье отзовутся в герметичной теплице пурды бесконечными изуверскими злоумышлениями. Начнутся интриги. Скандалы. Дуэли. Политические расколы. Гражданская война.

– Как же много тут золотых звеньев! – заметила Люси, моргая. – Ваше ожерелье-мангалсутра достанет от моей шеи до пола!

– Пятьсот семь звеньев, – отозвался Пита рефлекторно.

– Зачем так много, мистер Перец?

– Именно столько раз мы с вами занимали Предкамеру Глубокой Печали. Включая сегодняшний день, день нашей десятой годовщины, разумеется.

Руки Люси оцепенели.

– Вы считали наши супружеские связи?

– Мне не нужно было их «считать». Они все значатся в моем календаре встреч.

– Мужчины – странные существа.

– Мы пропустили несколько назначенных встреч. Вследствие болезни или под гнетом дел. Иначе – и это логично – наша десятая годовщина ознаменовалась бы пятьюстами двадцатью звеньями.

– Да, – протянула Люси, – я знаю, что мы пропускали встречи.

Вновь возникла пауза. Напряжение чуточку усилилось. Супруги возились со свадебным ожерельем. Наконец, оно было готово.

Люси соединила открытые концы предусмотренной мужем застежкой – скромным и простым фермуаром с большими рубинами. Вышло длинное, золотое, змеевидное женское украшение. Люси несколько раз обернула им свою утоньшавшуюся к голове шею.

– Мадам, – произнес Пита, ловя момент, – это ожерелье-мангалсутра, которое я изготовил для вас на своей сборочной аппаратуре, пока не завершено. Вы и сами это видите. Один его конец остается открытым – и неспроста. Так задумано, чтобы вы – и я – могли в будущем добавлять новые звенья. Множество новых звеньев к этой золотой свадебной цепочке, мадам, – с этого счастливого дня до нашей последней, пятидесятой, Золотой Годовщины. Таков мой обет вам в связи с этим подарком. Дела – не слова.

Люси запунцовела и отвернулась. Подобрав пышные юбки, она встала со стеклянного стула и на цыпочках подошла к висевшему на гранитной стене портрету в раме.

Пита следил за взглядом Люси. На портрете была запечатлена знаменитая женщина – миссис Жозефина Чан де Гупта, одна из матерей-основательниц колонии.

Мать де Гупта была для меркурианок культурной героиней. Грозная пожилая матрона лично вынянчила шестьдесят шесть клонированных детей. Она стала прародительницей половины из миллиона с лишним жителей современного мира.

Да, Мать де Гупта истово обожала материнство – большей частью за то, что могла командовать маленькими беззащитными людьми. Великую сагу о Матери де Гупте Пита изучал в киндер-школе. Там доминирующие женщины контролировали детство во всех аспектах, сохраняя культурные ценности общества для грядущего.

Гнетущие дни в душной киндер-школе Пита не забудет никогда. Супруг Матери де Гупты, равно знаменитый капитан де Гупта, сочинил меркурианские законы гендерного разделения и создал пурду. Не надо быть гением, чтобы понимать мотивы старика,

Люси преспокойно игнорировала яростную старушку-родоначальницу в раме. Она изучала собственное отражение в наклоненном сияющем стекле.