Че Гевара

Уверенный в необходимости экономического преобразования общества, Че был убежден в том, что изменения должны произойти и в сознании людей. Однако в этом он не выглядел утопистом, мечтающим ирреально. Че никогда не стремился ускорить развитие сознания людей в большей степени, чем это исторически возможно. «Изменение, – подчеркивал он, – не происходит автоматически в сознании, так же как и в экономике».

Сознавая необходимость избежать разрыва между этими понятиями, Че призывал одновременно с созданием материально-технической базы социализма заниматься формированием нового сознания и новой морали и требовал систематически проводить всестороннюю воспитательную и идейно-политическую работу, которая раскрывала бы все лучшее, что есть в человеке.

«На наш взгляд, – писал Че, – коммунизм – это феномен сознания, а не только производство… Нельзя прийти к коммунизму посредством простого механического количественного накопления произведенного для нужд населения продукта. Система управления экономикой не должна тормозить осуществление основных задач строительства социализма и коммунизма, которые заключаются не только в производстве материальных благ, но одновременно и в формировании человека нового общества».

Основной чертой теоретических воззрений Че является их стратегический характер. Он мечтает о сознательной личности, которая сможет построить новое общество, но Че – реалист, он знает о сопряженных с этим трудностях, исходит всегда из существующей реальности. Отсюда его настойчивость в установлении контроля, без которого невозможно построить социализм. «Если мы не поставим контроль в центр нашей деятельности, – писал Че, – мы будем неспособны построить социализм. Почему? Проблема в том, что человек далеко не совершенен, поэтому необходимо усовершенствовать систему контроля для выявления первого же сделанного им нарушения закона, потому что это нарушение может привести к другим».

Че признал за рабочим классом роль авангарда, призвал всех трудящихся объединиться вокруг пролетариата в антиимпериалистической борьбе. Обобщив весь ценный опыт мирового революционного движения, Че выступил за сближение Кубы со странами социалистического содружества во главе с СССР. До конца дней он оставался верен и своей концепции «партизанского очага». Тактика «пропаганды оружием» ( propaganda armada), доведенная до идеи тотальной вооруженной войны против империализма («два, три… множество Вьетнамов»), и привела его к трагическому поражению в Боливии.

Большой заслугой Че стало то, что вслед за Гегелем и Марксом он поднял проблему отчуждения. Он отвергает идею возможности полной свободы при социализме. Полностью она может быть достигнута на высшей, коммунистической стадии развития общества, когда исчезнет необходимость принудительного труда, когда труд станет первейшей жизненной необходимостью. «Мы свободны постольку, поскольку цельны, и цельны постольку, поскольку более свободны», – делает вывод Че.

Из-за значительного несоответствия между общим уровнем развития марксистско-ленинской теории и уровнем развития подавляющего большинства населения обществу, строящему социализм, оказывается не по силам освоить сразу все достижения мировой культуры. Оно, как пишет Че, ограничивается для начала буржуазной культурой XIX–XX веков. Но даже и это требование долгое время остается лишь благим пожеланием. Возникает проблема так называемых социальных мифов. В условиях малой образованности народа и непосредственного капиталистического разделения труда религиозное, мифическое в своей основе общественное сознание не может быстро перерасти в научное, диалектико-материалистическое мировоззрение. Миф может заменить только миф. Разрушение же мифа может привести к разрушению традиций, памятников культуры и деградации общественного сознания в целом. Как поступить революционерам, чтобы избежать нового мифотворчества и разрушения традиций? Как не допустить сведения всей культурной работы к воспитанию социалистического сознания и веры в коммунизм? Как сделать так, чтобы социалистические трудящиеся не чувствовали себя свободными, а действительно были свободными?

Вопреки мнению Сартра о том, что революция не нуждается в идеологии, кубинские революционеры опирались сначала на революционный демократизм Хосе Марти, а затем на идеи марксизма-ленинизма. Тут полезно вспомнить теорию практически-жизненного символа А. Ф. Лосева – крупнейшего русского и советского философа, теорию, которая подчеркивает в диалектической триаде (живое созерцание – абстрактное мышление – практика) особое значение второго звена. Без всесторонне развитой теории, без использования накопленных культурных богатств и достижений науки не может быть и речи о прогрессивных преобразованиях и построении действительно свободного общества.

Революция действительности – это революция не только человеческого, и тем более не только революция чувств. Человек стремится преобразовать не только общественные отношения, но и весь старый мир.