Че Гевара

30 октября 1958 года на заседании СНБ США директор ЦРУ Аллен Даллес сообщил, что в провинции Орьенте и в некоторых других провинциях выборы, скорее всего, будут сорваны¹⁹⁵. Фидель Кастро объявил, что все, кто выступит кандидатами на выборах, — предатели кубинского народа и будут уничтожены. Госсекретарь Джон Фостер Даллес в шутку заметил, что это — прекрасная идея. Все засмеялись. Понятно, продолжал Аллен Даллес, что победит правительственный кандидат, но повстанцы, естественно, этого результата не признают. Эйзенхауэр спросил директора ЦРУ, почему Батиста всерьез не пытался подавить повстанцев, ведь их, по данным ЦРУ, всего-то 3–5 тысяч человек (и эти данные были преувеличенными. — Н. П.). Даллес совершенно справедливо ответил, что Батиста-то пытался, но у него ничего не вышло. Эйзенхауэр не унимался — есть ли у Батисты флот, и если есть, то почему ВМС Кубы не блокируют Орьенте с моря? Шеф американской разведки терпеливо разъяснил, что выполнить эту задачу кубинские ВМС тоже не способны.

Эта дискуссия ясно показала, что Эйзенхауэр, как и многие генералы (например, белые времен Гражданской войны в России), ничего не смыслил в гражданской войне. Здесь все решала не численность враждующих армий или их вооружение, а симпатии населения. А они, даже по оценкам ЦРУ, были отнюдь не на стороне Батисты.

В день выборов Че решил с трех сторон атаковать более крупный город Кабайгуан. Планировалось использовать хорошо зарекомендовавшую себя базуку. Однако в 4 утра командовавший нападением капитан колонны Анхель Фриас доложил, что атака невозможна из-за сильного охранения правительственной армии. Че заподозрил Фриаса в элементарной трусости, но дал возможность реабилитироваться: ему приказали атаковать другой гарнизон в городке Хикима. Но и тут ничего не произошло — Фриас доложил, что не смог найти подходящей позиции для атаки.

Тем не менее в целом действия колонн Че и Камило Сьенфуэгоса достигли поставленной цели — 3 ноября провинция Лас-Вильяс была практически парализована. Того же добились партизанские фронты в Орьенте. Консульство США в Сантьяго-де-Куба сообщало, что по его данным в выборах приняли участие не более 5 процентов электората города. Зато Смит сообщал из Гаваны, что выборы достойно прошли в мирной атмосфере, но наверняка, мол, скоро появятся сведения о фальсификациях.

Большинство кубинцев сочли выборы фарсом, и явка составила не более 30 процентов. Не помогли приставленная ко всем кандидатам (в парламент, провинциальные и местные органы власти) охрана, а также сниженная в день выборов на 50 процентов плата за проезд в общественном транспорте. Конечно, «победил» ставленник Батисты Риверо Агуэро[116], который должен был вступить в должность 24 февраля 1959 года. Батиста сообщил американцам, что после передачи власти Агуэро намерен до конца дней жить на Кубе.

4 ноября Смит отправил в Вашингтон паническую депешу, требуя от правительства США выявить связи «Движения 26 июля» с коммунистами: «Наша информация на данную тему опасно неоднозначна»¹⁹⁶.

В целом США признали результаты выборов, хотя в документах для внутреннего пользования госдепартамент отмечал практически двухлетнюю цензуру на Кубе, которая делает эти выборы как минимум спорными.

После выборов Че некоторое время занимался обустройством своего базового лагеря, причем как обычно делал это толково и тщательно: рылись траншеи, возводились укрепленные позиции, строились временные жилища из глины. Скоро у партизан появились больница, собственная электростанция, небольшая табачная фабрика[117] и различные мастерские.

Коммунисты, как и обещали, прислали радиопередатчик и специалистов по его обслуживанию. По образцу Сьерра-Маэстры была учреждена школа для новобранцев. На полученном опять-таки от НСП мимеографе с ноября стали печатать газету «Милисиано» — Че всегда придавал большое значение пропаганде.

Успешно проведенные колонной Че бои сделали его главным авторитетом для местных жителей среди дотоле многочисленных «фронтов» и «колонн». К тому же бойцы Че уважали гражданское население и не занимались мародерством. Были налажены плотные контакты не только с крестьянами, но и с рабочими-транспортниками провинциального центра Санта-Клары, которые обеспечили партизан картами города и обещали помощь в борьбе за столицу провинции.

На различные угрозы и ультиматумы «второго фронта» Че не реагировал — он был готов, в крайнем случае, силой разоружить раскольников. Его бойцы так и поступили, когда узнали, что «революционеры» «второго фронта» отбирают у крестьян деньги. Че выступил перед разоруженным отрядом и строго предупредил, что такого второго случая он не потерпит. После его слов некоторые бойцы Менойо спонтанно присоединились к его колонне. Вскоре «второй фронт» получил от Че «приказ номер 1», в котором содержалось обещание преследовать любые нарушения законности и правопорядка (в том числе и распитие алкогольных напитков в общественных местах) по «законам революционной армии».