Че Гевара

Работая министром, Че на практике претворял в жизнь свои идеи о новом характере труда и решающей роли моральных стимулов.

Он отказался от министерского жалованья, оставив за собой только минимальный оклад военнослужащего — 190 песо в месяц. Его примеру последовали и другие командиры Революционных вооруженных сил, получивших высокие назначения в МИНИНД. Например, назначенный администратором бывшего завода компании «Бакарди» Пуньялес также сохранил только свои «офицерские» 190 песо, в то время как его заместители получали 1000 песо, рабочие — 700–900 песо.

В хозрасчетной системе (например, на предприятиях министерства транспорта) работник получал за перевыполнение норм, скажем, на 50 процентов прибавку к зарплате в размере тех же 50 процентов. В системе БФС работников тоже поощряли за перевыполнение норм материально (все-таки на переходный период материальные стимулы, как мы помним, не отрицались), однако не в прямой пропорции к объему перевыполнения. Бонус за перевыполнение не должен был превышать зарплаты рабочего следующей, более высокой степени квалификации.

С помощью своего понятия труда как нематериального, сознательного процесса Че пытался бороться и с безработицей, которую он в 1960 году назвал «раковой опухолью» кубинской экономики.

Дело было в том, что основная отрасль кубинской экономики — сахарная промышленность — имела ярко выраженный сезонный характер. Почти половина рабочей силы на селе была занята трудом всего пару месяцев в году, после чего перебивалась случайными заработками.

В долгосрочном плане Че был намерен ликвидировать безработицу, как и в СССР, путем индустриализации. Но он уже в 1960 году понимал, что индустриализация имеет в этом плане и оборотную сторону. Ведь механизация (особенно на селе) и автоматизация высвобождают трудовые ресурсы. К таким же последствиям ведет и укрупнение производства, что позволяет производить крупносерийно, а значит, и дешево с точки зрения себестоимости. Себестоимость же, как уже упоминалось выше, была стержнем всей системы БФС.

В 1962 году Че поддержал предложение советских советников закрыть все маленькие пекарни на Кубе и заменить их шестью крупными хлебокомбинатами. Высвободившихся работников советники порекомендовали переучить на новые специальности с сохранением части жалованья.

Так родилась система.

Че аргументировал, что обучение «новых безработных» выгодно для государства. Ведь при мелком характере производства, а значит, и низкой производительности труда три человека выполняют работу, с которой мог бы справиться и один. Таким образом, два человека фактически являются безработными, но получают от государства зарплату. Если же высвободить их из производственного процесса, сохранив им на процесс переобучения часть зарплаты, то государство останется в выигрыше с финансовой точки зрения. К тому же для Че всегда была важна и нравственная сторона любого производства. После переобучения человек получал обычно более интересную и менее физически напряженную работу, что позволяло ему получать от труда радость — а ведь именно таким образом и должен был формироваться новый человек коммунистического завтра.

В 1962 году тысячи рабочих были высвобождены из мелких мастерских, производивших сувениры и предметы народных промыслов. Вместо этих мастерских создали крупные производственные центры с более современной технологией. «Избыточных» рабочих зачислили в Народные школы[200], где они, учась, продолжали получать зарплату. Уже в январе 1963 года сертификаты по новой специальности получили 5050 человек и их направили на работу на другие заводы в системе министерства.

В 1964 году Че предложил, чтобы рабочие на заводах получали за время вынужденных простоев 100 процентов своей зарплаты при условии, что они будут в это время учиться и повышать свою квалификацию. Проблема простоев в первые годы революции была очень острой и имела главной причиной полное прекращение поставок комплектующих и запчастей из США.

«Консолидадо» «Мыло и духи» пошло еще дальше — там предложили на весь год разделить работников на две равные части, одну из которых следовало всецело посвятить учебе. Че сама идея, бесспорно, импонировала, но он был не только идеалистом, но и реалистом. Министр рекомендовал внимательно просчитать экономические последствия этого предложения, прежде чем применить его на практике.

Одной из главных проблем кубинской экономики переходного периода был полный хаос в системе оплаты труда, унаследованной от диктаторского режима. В 1959 году на Кубе существовало 90 тысяч различных систем зарплаты и 25 тысяч квалификационных разрядов.

Но если при капитализме государство никак не интересуется заработной платой на частных предприятиях, то в социалистической государственной промышленности это становится уже вопросом социальной справедливости, а значит, вопросом политическим.