Че Гевара

Олигархия вернула себе власть, но ненадолго. В 1951 году НРД триумфально выиграло парламентские выборы. Однако «оловянные бароны» не хотели допускать к власти левых националистов. Была срочно сформирована очередная военная хунта. Но народ устал от господства олигархии. 11 апреля 1952 года в поддержку НРД выступили шахтеры, вооруженные охотничьими ружьями и динамитными шашками (благо динамита на оловянных шахтах было хоть отбавляй). В жестоких боях с армейскими подразделениями шахтеры одержали полную победу (погибли 490 человек). Это был первый случай в Латинской Америке (если не считать мексиканской революции 1910–1917 годов), когда вооруженный народ разгромил правительственную армию.

Победившие горняки сформировали временное правительство во главе с лидерами НРД Эрнаном Силесом Суасо и Хуаном Лечином, которое просто держало место для триумфального возвращения в политику Виктора Пас Эстенссоро. Люди простили ему, что в 1946 году он позорно укрылся в одном из посольств. Тогда на улицах Ла-Паса распевали песенку:

Движению конец —
Вильяроэль мертвец,
А Паса Эстенссоро
Тоже вздернут скоро.

В апреле 1952 года песенка была уже другой:

Кипит Движенье лавой,
Вильяроэлю слава,
А Пас Эстенссоро
У власти будет скоро.

Действительно Пас Эстенссоро стал президентом, и его правительство (называвшее себя «правительством национальной революции») провело в стране серьезные прогрессивные реформы. 21 июля 1952 года было введено всеобщее избирательное право (ранее избирательное право имели только грамотные граждане с доходом не менее 200 песо в год). Отныне к избирательным участкам могло прийти индейское большинство страны, а также женщины. Если в 1951 году избирательное право имели 205 тысяч боливийцев (6,6 процента населения), то в 1956 году — 1 125 000. Заметим, что аргентинские женщины получили право голоса в 1951 году, а мексиканские — лишь в 1955-м.

Опираясь на поддержку профсоюзов, НРД создало Государственную горнорудную компанию (КОМИБОЛ) и 31 октября 1952 года национализировало оловянные рудники, ранее принадлежавшие трем крупным «оловянным баронам», а также ввело рабочий контроль на шахтах с правом вето на любые решения администрации. Лидер профсоюза горняков Хуан Лечин стал одновременно министром горнорудной промышленности в правительстве Пас Эстенссоро (они вместе подписали декрет о национализации). Именно Боливийский рабочий центр (БРЦ, так называлась единая боливийская профсоюзная организация, созданная 17 апреля 1952 года) был самым радикальным оплотом революции и постоянно требовал от правительства углубления прогрессивных преобразований.

Армия была распущена, и единственной вооруженной силой в стране стали шахтеры. Позднее армию все же воссоздали, но вместо былых 20 тысяч военнослужащих в Боливии осталось пять тысяч. 300 наиболее реакционных офицеров уволили. Если до революции на армию тратили 20 процентов бюджета, то в 1957 году — всего 6,7 процента.

Олигархия не сдавалась, и в январе 1953 года в Боливии была подавлена попытка правого переворота.

Вот в такую Боливию летом 1953 года ехал Эрнесто Гевара. Причем ехал воевать, и в этом смысле его прощальные слова в Буэнос-Айресе о «солдате [Латинской] Америки» отнюдь не были пустой бравадой. Дело в том, что на 2 августа 1953 года в Боливии было намечено провозглашение аграрной реформы, и вся страна ожидала неминуемого вооруженного мятежа «оловянных баронов» и помещиков-латифундистов при поддержке США. Воевать против мятежников на стороне революционного правительства и ехал в Боливию Эрнесто Гевара.

Ла-Пас — самая высокогорная столица мира — молодым аргентинцам очень понравился (они прибыли туда 11 июля 1953 года). Че назвал его Шанхаем Латинской Америки. Приглянулась Эрнесто и архитектура города с узкими (непривычными для Буэнос-Айреса) улочками.

Но главное было, конечно, не в архитектуре. В боливийской столице прямо-таки ощущалась революционная атмосфера. То тут, то там проносились грузовики с вооруженными шахтерами в оранжевых касках. Пестро одетые индейцы требовали аграрной реформы, пикетируя правительственные учреждения.

На улице Ла-Паса Че и Калика случайно встретили молодого аргентинца Исайиса Ногуэса, который приехал в Боливию навестить своего отца — богатого сахарозаводчика из аргентинской провинции Тукуман. Как противник Перона, он был вынужден покинуть Аргентину. Правда, в отличие от Че Ногуэс оппонировал Перону не слева, а справа. Ногуэс, знавший семью Эрнесто (аргентинская аристократия была не очень многочисленной), пригласил молодых людей на ужин. Так Эрнесто и Калика стали вращаться в кругах богатой аргентинской антиперонистской эмиграции. Обычно молодые аргентинцы собирались в баре «Золотой петух» и оживленно обсуждали последние политические новости.