Че Гевара

Вскоре Че и Калика близко сошлись с молодым и богатым аргентинским эмигрантом Рикардо Рохо. Тот уже обладал изрядным политическим опытом, будучи функционером оппозиционного Перону Гражданского радикального союза Аргентины. Этой же партии симпатизировали и родители Че. В Буэнос-Айресе Рохо арестовала полиция, и ему начали предъявлять обвинения в терроризме. Рохо грозил солидный тюремный срок, но он смог бежать и перебраться в Боливию.

Калика хотел как можно скорее покинуть скучную и бедную Боливию. Но Че уговорил его задержаться на месяц вместо запланированной недели. Он ждал контрреволюционного мятежа и был готов помочь революционному правительству даже с оружием в руках. Эрнесто постоянно встречался с боливийскими политиками, чтобы узнать побольше о том, что происходит в стране. Его даже видели стоящим в охране у президентского «Паласио кемадо».

Че встречался с лидером левого крыла НРД и вождем профсоюза шахтеров Хуаном Лечином. Лечин не только начинал свой путь с работы на шахте, но в молодости был довольно известным футболистом. Он стал лидером профсоюза в 1944 году и сохранял влияние на боливийское рабочее движение вплоть до 1987 года. В 1961–1964 годах занимал пост вице-президента Боливии.

Как вспоминал лидер боливийской компартии Марио Монхе, Че решил сам поработать на шахте по добыче олова. Его приняли на шахту «Больса негра» («Черный кошелек») недалеко от Ла-Паса. Таким образом, Че впервые столкнулся с тяжелым физическим трудом. Его поразила мизерная заработная плата — ведь шахтеры вроде были опорой революционного режима, причем опорой вооруженной. Долго Че на шахте не выдержал.

Поначалу Че был в восторге от боливийской революции. Он писал отцу 24 июля 1953 года: «…это интересная страна, которая как раз переживает очень непростое время. Второго августа будет начата аграрная реформа и ожидаются волнения и беспорядки во всей стране. Мы видели невероятные манифестации людей, вооруженных винтовками “маузер” и “пирипири”[33], которые палили в воздух просто от радости. Каждый день сообщают об убитых и раненых.

Правительство, кажется, почти не в состоянии удерживать в рамках порядка массы крестьян и горняков, хотя они до известной меры и слушаются властей предержащих. И нет никаких сомнений, что в случае вооруженного мятежа фаланги — оппозиционной партии — массы будут на стороне НРД. Человеческая жизнь стоит здесь не слишком дорого, и ее даруют или отнимают без излишних церемоний. Для нейтрального наблюдателя ситуация очень интересна»²².

Но нейтральным наблюдателем Че, конечно же, не был — в письмах он лишь хотел успокоить родителей, особенно мать. Эрнесто не скрывал презрения к боливийской оппозиции, обслуживавшей интересы пострадавшей от революции «оловянной» олигархии: «Так называемые “лучшие люди”, люди с образованием, удивляются происходящему и ругаются, что индейцам[34] и “чоло”[35] придается столько значения…»

Провозглашение аграрной реформы 2 августа 1953 года обошлось без попытки правого переворота. И только потому, что на защиту правительства в Ла-Пас прибыли грузовики с вооруженными шахтерами. Но уже в то время НРД старалось по возможности дистанцироваться от горняков (по принципу «мавр сделал свое дело — мавр может уйти») и наладить хорошие отношения с Вашингтоном. Настоящими революционерами лидеры НРД не были, и Че вскоре в этом убедился.

Благодаря непродолжительной работе на шахте Че понял, что, несмотря на национализацию, реальными хозяевами боливийского олова остаются американцы, диктовавшие мировые цены на олово, так же как на чилийскую медь. Эрнесто писал о шахте «Больса негра»: «Сегодня она одна поддерживает на плаву боливийскую экономику. И так как руду покупают американцы, правительство приказало нарастить добычу».

В июле 1953 года Боливию посетил специальный представитель президента США Милтон Эйзенхауэр, младший брат тогдашнего главы Белого дома. Лидеры НРД заверили эмиссара Вашингтона, что с радикализмом первого года революции покончено, а американским интересам в стране ничто не угрожает. В свою очередь, Милтон сообщил брату, что режим НРД надо поддерживать, иначе его свергнет народ, и в Ла-Пасе у власти окажутся настоящие левые. Именно такой подход был зафиксирован в американском документе «Оперативный план по отношению к Боливии»²³.