Че Гевара

Гораздо меньше внимания в мире уделили событиям, произошедшим 26 июля 1953 года на Кубе. Там группа молодых людей под руководством юриста Фиделя Кастро совершила нападение на казармы правительственных войск диктатора Батисты. Нападение было довольно легко отбито, много молодых людей погибли, а Фидель оказался в тюрьме, где начал отбывать пятнадцатилетний срок. Казалось, что эти события не будут иметь никакого значения не только для мира, но и для самой Кубы.

Тем временем Че с Каликой получили в Боливии венесуэльскую визу, и Че решил ехать в эту страну, куда его звал Альберто Гранадо. Он работал в Венесуэле врачом лепрозория и получал солидную зарплату 800 долларов в месяц. Похоже, что преданная боссами НРД боливийская революция в помощи молодого аргентинца пока не нуждалась.

Перед тем как в середине августа 1953 года отправиться в Перу, Че, не растерявший страстного увлечения археологией, уговорил Калику посетить старинные индейские храмы на озере Титикака. Храм Солнца — жемчужина древней цивилизации — находился на острове, и друзья наняли лодку с гребцом-индейцем. Неожиданно на озере поднялись сильные волны и обратно истощенный индеец грести уже не мог. Пришлось сесть за весла самим путешественникам. Они гребли без устали (волны становились все сильнее, лодка каждую минуту могла перевернуться) и пристали к берегу с кровавыми мозолями.

На перуанской границе (город Пуно) Че убедился, что попал из царства боливийской революции (во многом призрачной) в царство перуанской реакции (вполне настоящей).

В то время в Перу железной рукой правил типичный проамериканский диктатор (в Латинской Америке их прозвали «гориллами») генерал Мануэль Одриа. В Латинской Америке Одриа многие сравнивали с Пероном. Генерал давил все левые силы, но не брезговал и популизмом для привлечения симпатий со стороны наиболее обездоленных масс. Хорошая внешнеэкономическая конъюнктура[37] позволила диктатору развернуть целую систему общественных работ — строились школы, дороги и больницы (прежде всего в родном городе президента Тарма). Одриа полагал, что его социальные подачки вполне могут оправдать в глазах населения дикую коррупцию и ограничение политических прав и свобод.

На границе перуанские таможенники конфисковали у Эрнесто Гевары две «подозрительные» книги. Одна была информационной брошюрой боливийского министерства сельского хозяйства об аграрной реформе — а все, что шло из Боливии, уже само по себе было для режима Одриа очень подозрительно. Другая же книга не могла попасть в Перу просто исходя из названия — «Человек в Советском Союзе». Че начал громко протестовать, и пограничники вообще засомневались, стоит ли пускать его в страну. Да и вообще молодой человек с тяжеленным чемоданом, полным книг, вызывал подозрение. В конце концов бурная словесная перепалка привела к определенному компромиссу — таможенники обещали переслать книги в Лиму, и там их должны были вернуть хозяину.

В знак протеста Че заявил на вокзале, что хочет ехать дальше в Куско в вагоне второго класса. Клерк в билетной кассе решил, что сеньоры из Аргентины (не забудем, что Аргентина была тогда самой богатой страной Латинской Америки) чего-то не понимают в перуанской действительности. Это же опасно — ехать в одном вагоне с грязными индейцами! Тем более что и сам вагон был абсолютно таким же, как и для перевозки скота. К тому же служащие на станциях иногда забывают открывать вагон и проехавшим дальше не по своей воле пассажирам приходится возвращаться пешком обратно. Клерк продолжал настаивать (как он думал, из благих побуждений) на невозможности для уважающих себя белых людей ездить в вагоне, где путешествуют только коровы и «эти индейцы». На сторону клерка стали и некие «джентльмены», которые стояли рядом и тоже хотели приобрести билеты. Терпение Че, возмущенного таким свинским отношением к коренному населению и потомкам славных инков, иссякло и он закричал на служащего: «Черт подери, хватит! Мы хотим ехать именно так!»²⁹ Вдруг один из стоявших рядом «доброжелателей» вытащил из кармана полицейское удостоверение. Че с Каликой сочли благоразумным больше не препираться (в Перу времен Одриа это могло плохо кончиться) и отказались от «подозрительной» поездки вторым классом. Полицейских удалось задобрить, пригласив их выпить пару стаканчиков в местном баре.

Всем своим поведением Че показывал, что ни в малейшей мере не хочет ставить себя выше обездоленного коренного населения. Был характерен следующий эпизод. К перуанской границе им с Каликой пришлось идти несколько километров пешком, и они наняли индейца-носильщика (истощенного, как и все его собратья), чтобы нести тяжелый чемодан с книгами. Индеец несколько раз ронял чемодан и с испугом посматривал на своего «работодателя». Но Че подхватывал чемодан и улыбался. Затем он начал так заразительно и искренне смеяться, что стал хохотать и носильщик. Ему было так весело, что он упал на землю и в прямом смысле покатывался со смеху. Калика вспоминал, что тогда они впервые видели веселого индейца.