Че Гевара

Таким образом, американцы усиленно накачивали Батисту оружием, уже без всякой ссылки на защиту Западного полушария «от коммунизма», полагая, что его вполне хватит, чтобы покончить с Кастро, военный потенциал которого посол Смит по-прежнему оценивал как незначительный.

Партизаны решили немного изменить мнение чересчур самоуверенного посла. Комбинированный удар обеих колонн вновь решили нанести по поселку Пино-дель-Агуа. Это был самый выдвинутый в горы опорный пункт армии, затруднявший маневры партизан в Сьерре.

В начале февраля 1958 года партизаны провели разведку местности и подготовили запас «спутников». На лесопилке была расквартирована целая рота, и Фидель даже не рассчитывал взять этот опорный пункт штурмом. Предполагалось незаметно подойти к гарнизону, снять часовых и приступить к демонстративной осаде. Военные по своему обыкновению должны были запросить по рации подкрепление, и вот оно-то и должно было попасть в заранее подготовленную засаду.

Утром 16 февраля партизанский «спецназ» Камило Сьенфуэгоса выдвинулся в окрестности лесопилки, чтобы снять передовую охрану противника. Однако разведка не проинформировала о том, что ночью часовые отходят почти к стенам казармы. Поэтому люди Камило долго и безуспешно прочесывали местность. Чтобы проверить 500 метров между позициями, Камило и его двадцати бойцам понадобился целый час. Потом партизанам немного повезло. Батистовцы устроили вокруг гарнизона примитивную, но оправдавшую себя еще в годы Второй мировой войны сигнализацию — подвешенные к проволоке пустые консервные банки. Они зазвенели, потревоженные партизанским авангардом, но рядом паслись армейские лошади и их ржание заглушило подозрительные звуки.

Расположенные с другой стороны гарнизона и не имевшие с авангардом никакой связи главные силы партизан стали уже беспокоиться, когда наконец раздался первый выстрел. По врагу выпустили шесть «спутников», как вспоминал Че, с «весьма посредственным результатом».

Бойцы Камило быстро сломили сопротивление охраны, захватив 11 единиц столь ценного для партизан стрелкового оружия (в том числе два пулемета). Семь человек из рядов неприятеля были убиты, трое взяты в плен. Однако засевшие в казарме солдаты оказали ожесточенное сопротивление, и у партизан вскоре появились первые потери. Сам Камило был ранен, когда безуспешно попытался подобрать брошенный одним из бойцов пулемет. Пулемет вместе с головным убором Сьенфуэгоса (на нем было помечено имя владельца) достался врагам, и те открыли огонь, насмешливо крича: «Ну как вам пулемет, Камило?»¹⁴⁵

Между тем, как и предполагал Фидель, на помощь гарнизону Пино-дель-Агуа на грузовиках выдвинулась целая рота. Ее передовой отряд попал в засаду и был практически полностью уничтожен — погибли 11 солдат и пять были ранены. Повстанцы захватили 12 винтовок и легкий пулемет.

Отступившая подмога, в свою очередь, запросила подкрепление, выслав вперед двух разведчиков, переодетых крестьянами. Партизаны «купились» на эту хитрость, и лазутчики выявили их позиции. Повстанцев стали обстреливать с самолета Б-26, а основной удар был нанесен по участку, который прикрывал отряд Рауля Кастро. Положение стало настолько отчаянным, что Че и другие командиры написали «ребяческое» (по выражению самого Че) письмо Фиделю, в котором просили его больше не принимать непосредственного участия в боях, опасаясь за жизнь командующего Повстанческой армией.

Ночью Че предложил провести внезапную атаку гарнизона в Пино-дель-Агуа и забросать деревянную казарму бутылками с горючей смесью. Пожар, по его мнению, быстро заставил бы солдат сдаться. Фидель долго противился, потом неохотно согласился — он считал, что риск неудачи и больших потерь был очень велик.

Когда бойцы Че выдвинулись на позиции для решающего штурма, ему доставили записку Фиделя:

«16 февраля 1958 года.

Че! Если все зависит от успеха нападения с твоей стороны без всякой возможности помощи от Камило и Гильермо, то я не думаю, что надо предпринимать самоубийственные действия, так как они могут привести к многочисленным потерям и все равно не достигнуть цели. Поэтому я очень рекомендую тебе быть осторожным. Я решительно приказываю тебе не принимать личного участия в бою. Позаботься лучше о том, чтобы хорошо командовать своими людьми, ибо сейчас необходимо именно это»¹⁴⁶.

Конечно, Че был очень тронут такой заботой командующего. Но он не хотел бросать своих бойцов в опасный бой и оставаться в тылу. Подумав, Че решил полностью отказаться от своей затеи — он не мог бы смотреть в глаза своим людям, часть из которых вряд ли вернулась бы живыми с этой именно им задуманной операции.

На следующий день под непрерывными бомбежками был дан приказ отхода всех партизанских сил.