Че Гевара, который хотел перемен

В опубликованных в Гаване дневниках Че (которые являются основным источником информации для большинства биографов и журналистов) он использует несколько иную терминологию в связи с инцидентом. Так же, как Джон Уэйн в «Песках Иводзимы», Че вспоминает свои собственные слова: «Я ранен!» Но Че Гевара не был бы собой, если бы остановился на простой констатации факта. Он продолжил фонтанировать дальше: «Фаустино, продолжая отстреливаться, посмотрел на меня… но в его глазах я мог прочесть, что он уже считал меня мертвым… Я немедленно начал обдумывать лучший способ умереть, так как все, казалось, было потеряно. Я вспомнил старую историю Джека Лондона, где герой, понимая, что он обречен замерзнуть в снегах Аляски, спокойно опирается о дерево и готовится умереть с достоинством. Это было единственное, что пришло мне на ум в тот момент. Я тоже хотел умереть с достоинством, как литературный герой».

На самом деле Фаустино Перес позже рассказывал, что он чуть было не покалечился сам. Однако причиной тому стала бы не шальная пуля, а душивший его смех, от которого Перес чуть не лопнул. Выражение лица Че было непередаваемо, и особенно оно контрастировало с «тяжестью» его ранения. «Это же просто царапина! – воскликнул Перес. – Идите уже, ничего страшного». Пуля едва задела шею Че около затылка.

А что же Фидель? Услышав первые выстрелы в ответ на свое славное восстание, этот великий главнокомандующий исчез, бросив своих людей на произвол судьбы. Городская легенда гласит, что будущий «лидер максимо» бежал от перестрелки – продираясь сквозь заросли сахарного тростника, перепрыгивая через колючие кусты, уворачиваясь от деревьев – так долго и с такой впечатляющей скоростью, что невольно возникает мысль: возможно, истинным его призванием, так некстати упущенным, была игра в высшей бейсбольной лиге…

Ни один из его людей, в том числе Че, не видел Кастро до конца дня. Но в середине ночи, отшагав пешком много километров, Фаустино Перес услышал неуверенный голос: «Синьор Перес? Синьор Перес?..» И из тростника вышел Фидель Кастро в сопровождении своего телохранителя, Универсо Санчеса. «Позже я узнал, что Фидель безуспешно пытался собрать всех на прилегающем к месту битвы поле тростника», – писал непоколебимый в вере Фиделю Гевара в своих дневниках. Учитывая длину и ширину кубинских тростниковых полей в этом районе, слово «прилегающий» вполне подходит для обозначения места, даже удаленного на пять километров.

Через несколько недель после этой стычки, когда в подчинении Фиделя Кастро находилась лишь жалкая обтрепанная кучка из десятка «повстанцев» в горах Сьерра-Маэстра, к нему прибыло несколько богатых горожан, поддерживавших восстание. «Что мы можем сделать? – спросили они. – Как мы можем помочь славному восстанию против негодяя Батисты, этого выскочки-мулата? Мы можем выписать вам несколько чеков. Мы можем купить вам оружие. Мы можем привлечь больше людей. Скажите, Фидель, что мы можем сделать, чтобы помочь?»

«Все, что мне пока нужно – это корреспондент «Нью-Йорк таймс». Раздобудьте мне его», – ответил Кастро».

Остальное – это уже история. Благодаря связям Кастро телефонные линии вскоре гудели от Сантьяго до Гаваны и от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Эксперт «Нью-Йорк таймс» по Латинской Америке Герберт Мэтьюз с блокнотом, диктофоном и камерами был препровожден в лагерь повстанцев Кастро. Фидель превозносился на первых страницах самых престижных газет в мире как латиноамериканский Робин Гуд. В следующем месяце компания Си-би-эс отправила на Кубу съемочную группу. Два года спустя Кастро уже был диктатором Кубы, расстреливавшим сотни политических заключенных в неделю и бросавшим в тюрьмы тысячи. И все это время газеты по всему миру продолжали именовать его «кубинским Джорджем Вашингтоном».

Кастро и Че не удалось организовать успешное военное вторжение. Они вторглись на Кубу с потоками чернил на кончиках журналистских перьев.

Настоящие дневники Че

Осенью 1958 года, двигаясь из гор Сьерры в восточной части Кубы в центральную провинцию Лас-Вильяс, колонна Че умудрилась наткнуться на отряд Сельской гвардии Кубы численностью в двадцать человек, который тут же открыл огонь по мятежникам. Группа Че во главе с ним самим в панике разбежалась, едва услышав первые выстрелы. В полном замешательстве они бежали от группы обычных фермеров, которую превосходили количеством в четыре раза. В испуге бравые герильерос бросили даже два украденных грузовика с оружием.

«Мы нашли личный дневник и записные книжки Че Гевары в одном из грузовых автомобилей», – вспоминает лейтенант кубинских ВВС Карлос Лазо, который совершал рекогносцировочный полет над районом и увидел стычку Сельской гвардии с колонной Че. Вид разведсамолета лейтенанта Лазо в значительной степени усугубил панику среди членов отряда и ускорил и без того поспешное бегство. Пухлые тома произведений Гевары и его биографов почему-то обходят молчанием этот увлекательный военный инцидент.