Че Гевара. Последний романтик революции

«Надеюсь быть принятым в вашей семье как брат, который уже давно шагает с вами по одной тропе к общей цели, или хотя бы надеюсь на то, что странности моего характера (которых много) будут не столь очевидны, благодаря нашей с Ильдой взаимной и безусловной любви»[148].

Молодожены, получив денежный подарок, собрались было совершить небольшое свадебное путешествие по Мексике, но был сезон дождей, и у Эрнесто обострилась астма. Он шутил: «Я бы в Париж поехал, там сухо». «Ах ты, обуржуазившийся революционер! — смеялась жена. — Лучше бы почитал нашего великого Мариатеги[149] — как надо изучать Европу».

Ильда была действительно хорошо образованна, и это очень импонировало ее супругу. Но вот — незадача: она очень любит Бетховена, а Эрнесто «медведь на ухо наступил». И все же он пошел в магазин грампластинок и купил запись Девятой симфонии великого немца. С гордостью он дарит пластинки на ее день рождения и торжественно ставит на проигрыватель, смонтированный вместе с радиоприемником. «Послушай, говорит он и вместе с женой садится на диван. — Это — твой любимый Бетховен!» Звучат первые такты, Эрнесто довольный улыбается, а Ильда ничего не может понять: на проигрывателе исполняется джазовая музыка... «О, Боже, Эрнесто, ты не переключил радио на проигрыватель...»

И вот их трое: Ильда родила дочку. Она была копия мать. Назвали в честь матери — Ильда, ласково — Ильдита. (Прим. авт.: Латиноамериканцы обожают давать детям имена родителей или других родственников.)

На третий день Ильдита «принимала» первый визит в своей жизни. Это был кубинец Фидель Кастро. «Эта девочка получит образование на Кубе!» — сказал он. «Этого только нам не хватало в нашей интернациональной семье», — шутливо парировал отец.

В честь рождения ребенка друзья допили начатую бутылку мецкаля, мексиканскую водку, настоянную на особых червячках, и даже съели по одному из них (Эрнесто долго уговаривал друга).

О дальнейшем пребывании Гевары в Мексике читатель уже знает, поэтому снова перенесемся мысленно на Кубу...

Отдав предоставленный ему особняк Ильде с дочкой, Че поселился со второй женой в небольшой квартирке в гаванском районе Ведадо. Алеида Марч во время повстанческой борьбы участвовала в подпольной работе в провинции Лас-Вильяс. Во время боев за Санта-Клару пришла в колонну Гевары и стала там помогать ухаживать за ранеными. Ему понравилась эта скромная и симпатичная девушка. Однажды, когда он выходил из лазарета, где работала Алеида, стал прощаться с ней за руку. Долго задержал ее в своей руке, посмотрел в глаза и, улыбнувшись, ушел...

Они устроили свадьбу в тесной комнате крепости, где работал и жил Эрнесто. На свадьбе было всего несколько человек; произнесли несколько тостов и разошлись: время было уплотнено до предела стоявшими перед страной задачами. Среди гостей был снова Рауль Кастро, но на этот раз уже с женой и товарищем по борьбе Вильмой Эспин.

За годы, прожитые вместе, у Алеиды Марч и Эрнесто родилось четверо детей — два сына и две дочери. В семье появился еще один Эрнесто Гевара. Ильдиту все они считали своей старшей сестрой.

Может возникнуть вопрос: «А как вообще относился Гевара к женщинам, нравились ли они ему?» Вот что ответил он сам на аналогичный вопрос корреспондента уругвайской газеты:

«Такой ваш вопрос мне кажется нагловатым... Я не был бы мужчиной, если бы они мне не нравились. Но я не был бы сегодня революционером, если бы пренебрег своим революционным долгом или моими обязанностями супруга и отца только потому, что мне нравятся женщины»[150].

О Геваре как отце мы рассказывали выше. Добавим только, что он всегда сетовал на то, что родители, в том числе и он, отдающие себя общему делу, непростительно мало бывают со своими детьми. В мае 1963 года на его имя пришла бандероль из провинциальной школы с сочинениями школьников. Че читал их и постоянно восклицал: «Мы, революционеры, порою замыкаемся в себе, своих делах... Даже наши дети смотрят на нас как на незнакомых. Ведь они нас видят меньше, чем нашего телохранителя, которого называют «дядя»[151].

Спустя 10 лет после гибели Гевары его дом в Гаване посетила журналистка из журнала «Болгария». Она писала о «скромной квартире с очень скромной обстановкой», в которой жила вдова Че и его дети. Болгарку приняли при условии, что она не будет задавать никаких вопросов детям об их отце, дабы не нарушать его завета — они не должны ничем отличаться от других кубинских детей. На все другие вопросы дети отвечали четко и охотно, даже самый младший — Эрнестито, заявивший, что хочет стать космонавтом или (при этом он с хитринкой на лице посмотрел на мать) партизаном. (Прим. авт.: Я встретил и познакомился с этим «партизаном» в испанском городе Барселоне в 2000 году. Проживающий в каталонской столице архитектор Эрнесто Гевара Марч организовал там выставку фоторабот своего известного отца.)