Чебурашка (СИ)

— Признаться честно, изначально я решил, что вы несколько старше. Пожалуй, уже лет десять меня никто не грозился отходить хворостиной. Думал, Вы ровесница моей мамы, но сейчас вижу, как жестоко ошибался.

Я не очень хорошо помнила, что бубнила в порыве злости, но предательский жар, зародившись где-то между лопаток, стремительно пополз вверх, вынуждая пылать уши и глупо улыбаться.

— Извините. Вы выглядели очень… юным в этой кожаной курточке среди зимы. Показались мне едва ли не подростком. От силы лет двадцать. Молодежь сейчас, знаете ли, вообще не любит одеваться в теплые вещи.

— Двадцать? Серьезно? Приму за комплимент!

— Надеюсь, мои слова были не очень обидными. Если честно, с трудом припоминаю, что конкретно Вам инкриминировала.

— Как же! Обвиняли в безалаберности, глупости и разжигании войны между адидасом и рибок.

— Боже!

— Может, перейдем на ты?

Дорога до гимназии пролетела незаметно. Мы непринужденно болтали, улыбались и разглядывали друг друга. К концу поездки мне и самой стало казаться знакомым и его лицо, и голос, и жесты. Когда, припарковавшись у ворот гимназии, Стефан предложил поужинать вместе, я не нашла ни единой причины, чтобы отказать.

Красивый, образованный, и если судить по отсутствию кольца на пальце, свободный мужчина предлагает мне свидание. Видит бог, у него не было ни единого шанса получить отказ.

Так и начался наш короткий, но яркий, словно вспышка на солнце, роман.

***

Из воспоминаний выдергивает переливистый и звонкий, словно колокольчик, женский смех. С остервенением в третий раз намыливаю руки, когда в дверях появляется Матвей.

— Привет.

— Привет. Секунду подожди, я уже все почти, — и в четвертый раз подношу руки к дозатору.

— Еще чего, двигайся.

Матвей, пользуясь моментом, обхватывает своими ручищами меня за талию и нагло отодвигает вглубь ванной комнаты, пространство которой тут же заполняется свежим морским ароматом его туалетной воды от культового парфюмера.

Оказывается, некоторые вещи в жизни Соколовского не меняются никогда.

Спускаю с рук ему эту вольность, хоть и пребываю в довольно нервозном состоянии. Хочется проявить как можно больше выдержки, поэтому не стоит распаляться на мелкие проказы Матвея. Впереди настоящий ужас.

- Ты какая-то нервная, — участливо замечает он, подставляя руки под мои и начинает словно невзначай касаться пальцами пальцев, играя, — Случилось что?

— Все в порядке. Я обычная.

Прерывая дискуссию, едва промокнув ладони полотенцем, покидаю ванную, где тут же натыкаюсь на Тамару Яковлевну, спешащую в кухню.

— Зоя, ты только посмотри, Матвей принес такой же торт! Куда нам столько сладкого? — всплескивает она руками, в которых действительно «Наполеон», и тут же сама себя успокаивает, — Ну ничего, молодежь вы или как, съедите!

Киваю, не придумав ничего лучше. И в самом деле — столько народу, что одного торта вполне могло и не хватить.

— Ты потрясающе выглядишь, — раздается голос Матвея над самым ухом и вдоль позвоночника разбегаются мурашки.

— Пойдемте, пойдемте, будем знакомиться! — поторапливает Тамара, и мы спешим вслед за женщиной.

В кухне пусто и я коротко выдыхаю, обрадованная передышкой, но напрасно. Тамара ведет нас дальше, туда, где за широкой аркой расположена просторная столовая.

— Итак, мои дорогие, знакомьтесь! Этот очаровательный мужчина — мой сын, Стефан. Это его девушка Моника. Это Матвей, сын Игоря Михайловича. А это Зоя и Степан…. — Тамара Яковлевна заметно нервничала, потому речь ее выходила торопливой, а жесты слегка дерганными. — Стефан, что ты молчишь! Транслейт Монике. Прости господи.

После команды «транслейт Монике» рот раскрылся не только у Стефана. В три голоса молодые мужчины принялись знакомиться с девушкой. И сложно было хоть кого-то из них осуждать, потому как Моника…

Моника…

Моника оказалась неординарной личностью. Кошмар всех женщин и мечта всех мужчин. Само совершенство.

Гребаный пятый элемент.

И она была послана в этот мир, чтобы его спасти.

Высокая, как все присутствующие здесь мужчины, которым она смело смотрит прямо в глаза, а не куда-то ноздри в отличие от меня. Стройная, как ангел Виктории Сикрет, платиновая блондинка с огромными сапфировыми глазами на кукольном личике.

Даже Матвей со Степой уступают ей в голубизне глаз, а я всегда считала, что равных им нет.

Моника сияла ровными белоснежными зубами и бриллиантами, а платье-футляр популярного нюдового оттенка подчеркивало каждое ее достоинство. Осиную талию, маленькую округлую попку и воистину шикарную грудь, от идеальные полушария которой даже я не отказалась бы потрогать.

Что я там говорила? Что хорошо выгляжу? Забудьте! Вот Моника, да, царевна-лебедь, я же, так, — невзрачная куропатка. Еще и вырядилась, как дура!

Немного неловко потоптавшись, расселись за столом. Стефан с Тамарой Яковлевной и Игорем Михайловичем — по одну сторону, а я, Матвей и Степа — по другую. Принцесса Моника, как почетный гость, посажена с торца и тут же атакована кулинарными снарядами щедрой русской хозяйки, расстаравшейся, надо признать, на славу.