Чебурашка (СИ)

Голубцы, маринованные огурчики и помидорчики, селедка под шубой, холодец, салат «мимоза», оливье, блины с красной икрой и гусь в апельсинах. Я уже не говорю о таких закусках, как мясной рулет, сырная нарезка, рыбная тарелка и сало.

Под лозунгом «сынок, транслейт» Тамара воодушевленно расписывала каждое блюдо потенциальной невестке, ожидая от той восхищения или хотя бы каплю энтузиазма.

Прозвучавший же над столом голос Моники «I am a vegetarian» в нависшей тишине в переводе не нуждался.

Тамара Яковлевна ругнулась, я истерично хихикнула, поспешно прикрывая рот, остальные затаились в немом ожидании. И лишь Моника сочла необходимым произнести крамольную фразу вновь, но уже более медленно, почти по слогам, будто существовала вероятность, что ее и с первого раза не поняли.

— I am a ve-ge-ta-ri-an. I don't eat animal products.

— Зоя, помоги мне, пожалуйста, — Тамара Яковлевна пихнула меня ногой под столом и встала, кивнув в сторону арки. Пришлось потеснить Матвея, чтобы выбраться из-за стола. Зато, пока он, пропуская меня, придержал за талию, я поймала суровый сощуренный взгляд Стефана, устремленный на наш телесный контакт.

Жаль, понять, что молодой жених при этом чувствует, не получилось.

В кухне женщина метнулась к холодильнику, затем к шкафу. На столешнице изящного итальянского гарнитура возникли хрустальные рюмки, изящная тарелочка с квашеной капустой и водка.

Тамара молча разлила алкоголь, заправила соленье ароматным маслом. И без слов взялась за рюмку. Никогда водку не пила, но в сложившихся обстоятельствах, не прочь с ней познакомиться. Вроде бы, нужно выдохнуть, глотнуть и не дышать, пока не закусишь.

Господи, спаси и сохрани!

Чокаемся. Киваем. Глотаем.

И не дышим! А когда глаза уже готовы вывалиться из орбит, Тамара кивает на тарелку и хрипит:

— Закусываем!

Капуста удалась. Хрустящая. Сочная. Кислая.

Подхватываем ее пальцами и едим. В желудке разливается жар, который вместе с кровью разносится по всему телу.

— Идем! — командует хозяйка и, подхватив рюмки и водку, решительно исчезает в проеме.

Вздыхаю, беру в руки тарелочку с капустой и плетусь следом.

— Стефан! О таких сюрпризах предупреждать надо! — отчитывает Яковлевна сына, а я не могу сдержать улыбку, потому что в этот момент он отчего-то смотрит не на свою Монику, а на меня. — Андестен?

— Да, мам. О таких сюрпризах надо предупреждать. Извини, — без тени сожаления отмахивается мужчина, но все еще смотрит на меня.

Тамара же ставит перед невесткой наши рюмки и одну новую, и наполняет их ледяным алкоголем вновь. В моей голове и теле уже образовалась невероятная легкость. Уши и щеки слегка горят, но первые надежно скрыты под волосами, а вторые не имеют свойства чересчур краснеть. Бодро курсирую ближе но, не рассчитав силы с пометкой на образовавшуюся в теле невесомость, слегка задеваю хрустальный бокал на тонкой ножке, отчего тот жалобно звякает, пока я сую принцессе Монике тарелочку с квашеной капустой.

— Овощи! — презентую я, не вспомнив, как сказать по-английски, но не теряюсь и смотрю на распустившего слюни Степу, — Сынок, транслейт.

В три голоса мужчины, словно на автомате, осуществляют перевод. Надо же… гуманитарии все, как один. Ну хоть Игорь Михайлович молча улыбается. Наш человек! Что ж, мальчики, попробуйте перевести это.

— Хороша закуска — квашена капустка! И подать не стыдно, и сожрут — не жалко!

Теперь хихикает Тамара, а четыре пары мужских глаз сверлят во мне дыру.

— Ну что же вы?! Транслейт!

Стефан отмирает первым и судя по тому, что Моника завороженно кивает, прикладывая руку к своей роскошной груди, напоминающей отсюда сверху Степкину попку в младенчестве, перевод носит весьма вольный характер. Я улавливаю лишь что-то похожее на «щедрость», «уникальный» и «вкусный».

— Рашен водка, Моника, — произносит Тамара Яковлевна, по-прежнему не присаживаясь за стол, — Дринк.

— О… — вытягиваются дудочкой порочно-пухлые модно-матовые губы, а затем начинают что-то тараторить.

Знаете, весь этот школьный инглиш, остатки которого еще пылятся на задворках моей памяти, оказывается совершенно бесполезным. Я не могу разобрать ни слова, а мужчины, кажется, больше не спешат с переводом, словно чего-то опасаются.

— Моника не употребляет сахар, мам. И в водке слишком много калорий. Она очень извиняется, что оказалась неудобной гостьей, и ей неловко снова отказывать хозяйке дома. Возможно, есть белое сухое вино и веточка сельдерея, ее бы это вполне устроило…

— Дринк, — не уступает Тамара, а Моника, уловив угрожающие нотки, понятливо кивает. — Стоя.

За столом начинается легкая суета. Мужчины наполняют свои бокалы кто чем. Спортсмены — вишневым компотом. Игорь Михайлович и Стефан все той же водкой.

Затем, словно по команде, все поднимаются. Моника, кажется, не понимает, в чем дело, но послушно повторяет за остальными.

— За встречу! — лаконично произносит Игорь Михайлович и первым опрокидывает рюмку.

Выдыхаем. Выпиваем. Не дышим.

Закусываем!