Чэч: Бугор

Дёрнув за шнурок, Паук достал из-под стола початую бутылку и налил себе в фужер из резного стекла, достойный украшать стол какого-нибудь барона, красного вина. А потом из пузырька, оставленного орчанкой, добавил в него одну капельку прозрачной жидкости. И, развалившись в удобном кресле, вновь погрузился в свои мысли, ожидая, когда зазвонит серебряный колокольчик.

Аккуратно закрыв за собой дверь в кабинет ненавистного Паука, Бриша осмотрелась: коридор был ожидаемо пуст. Здесь, на четвёртом этаже, который хозяин заведения полностью забрал под свои нужды, всегда было малолюдно, и никто из посторонних сюда не заходил, разве что прислуга или тот же Добрак. Об этом заботился здоровенный, будто в его жилах текла кровь огров, охранник. Или его напарник, не уступающий сменщику в ширине плеч, но ростом достающий разве что до груди, и то, если на цыпочки встанет.

Спускаясь по лестнице, Бриша постаралась как можно быстрее и незаметнее прошмыгнуть мимо сидящего на огромном табурете великана, проводившего девушку, казалось бы, сонным, но цепким взглядом, от которого у той ледяные мурашки по спине пробежали. Этого урода с маленькими бесцветными, глубоко посаженными глазками боялись все девушки борделя. Стоило им рассердить Паука, как он отдавал несчастную на потеху этому великану, преданному своему хозяину, как дворовая собачонка. И больше девушку не видели, живой. Брише, в первую же неделю, как она попала в логово Паука, показали тело одной строптивой девчонки, не пожелавшей обслуживать посетителей борделя. И Бриша поняла: чтобы остаться живой, ей лучше терпеть лапанье самых грязных эльфов, хуманов и гномов, дожидаясь удобного момента. И вот он настал.

Выйдя в коридор третьего этажа, орчанка с самым независимым видом пошла направо, а не налево, где была её комната, а также лестница, спускающаяся прямиком в термы, куда ей велел идти Паук. Бриша отлично понимала, что ждёт её и других девушек, участвовавших в спаивании эльфов. Эта ватага грязерождённых заваливалась в бордель каждые три-четыре месяца, занимала термы на два-три дня, а то и на всю седмицу, выдвигая условие, чтобы никто, кроме пятерых выбранных девиц, к ним не приближался, подкрепляя свои требования значительным количеством золота.

И вот Паук решил схватить пташек, регулярно приносящих ему золотые яйца. И не просто пташек, а грозных бойцов, каждый из которых был способен в одиночку перерезать весь бордель, включая Добрака и Угрома, того самого великана. Уж в этом-то орчанка, выросшая в племени, где прежде всего ценилось воинское умение, немного понимала. И то, что искать этих придут другие. И спрашивать начнут с Паука. А тот, конечно же, скажет, что гости ушли, как обычно, никого не предупредив. Высокомерные эльфы всегда так делали, когда подходил к концу оплаченный срок аренды термов, собирались и уходили. А девушки где? Так закончился их контракт, вот, пожалуйста, договора, подтверждающие его слова. Девицы выплатили все долги и разъехались по своим деревням навестить родственников, пообещав через месяц вернуться. Это обязательно и стражники на воротах, давно кормящиеся с руки Паука, подтвердят. Хозяин Логова умел быть щедрым, особенно когда ему это выгодно.

Дойдя до конца коридора, Бриша свернула на лестничную площадку. Воровато оглянувшись, не идёт ли кто в её сторону, она встала на цыпочки и дотянулась до верхнего наличника двери. Её тонкие пальцы почти сразу нащупали искомый предмет — ключ. Этот тайничок она сделала несколько месяцев назад, когда случайно нашла потерянный девушкой-уборщицей ключ. Той в результате попало от управляющего, по какой-то причине не пожелавшего сообщать об инциденте хозяину Логова. В результате замок не поменяли, заказав кузнецу дубликат ключа. Зажав его в кулаке, девушка ещё раз осмотрелась: никого. Теперь быстро по лестнице наверх, дорога каждая секунда. Её хватятся и начнут искать не раньше чем через пять-десять минут. Она должна успеть!

Пробегая мимо закрытой двери на четвёртый этаж, орчанка невольно затаила дыхание: вдруг та откроется, и на лестничную площадку выскочит Паук. Так просто, особенно сейчас, в нескольких метрах или минутах от свободы, Бриша, конечно, не сдастся. Но что она может против, пусть и кажущегося толстым и неуклюжим мужика, способного одним ударом уронить грозного Добрака. Кто бы сказал — она ни поверила бы. Но как не верить собственным глазам?

Поэтому орчанка постаралась, как можно быстрее и бесшумнее, проскочить опасный участок. И лишь перед дверью на чердак она перевела дух, чтобы унять начавшие дрожать руки. В замочную скважину попала со второй попытки. Ключ провернулся неожиданно легко, и дужка замка разомкнулась. Девушка осторожно потянула дверь на себя, та открылась без единого скрипа. Бриша зло усмехнулась: буйная нелюбовь Паука к какому-либо скрипу, из-за которой попадало всем: от управляющего до последней горничной или девицы в борделе, сейчас играло ей на руку.